сидел и ждал, чтобы течение воды в канале вынесло кораблик  на  середину
канала и он мог следить за ним, не вставая с места.
 
   - Ты не придешь?
   - Нет.
   - Элен, - сказал Хуан. - Элен, вчера  вечером...  В  дверях  появился
кто-то похожий на инспектора, изгнавшего дикарей; стоя на пороге, он ог-
лядел вагон и с возмущением попятился - согласно параграфу двадцатому, с
наступлением темноты полагалось включать в поезде  свет.  Сухой  Листик,
видимо, уснула, потому что сидела в своем углу совсем  тихо;  поезд  уже
давно мчался без остановок мимо бесчисленных пригородных станций, фиоле-
товыми вспышками озарявших окна и скамьи - безмолвная свистопляска огней
и теней. Элен все курила, смутно и равнодушно отмечая в уме,  что  оста-
лись с нею только Хуан да Сухой Листик - Сухой Листик была скрыта  спин-
кой скамьи, а тень Хуана иногда двигалась, чтобы  взглянуть  в  одно  из
окон, и, только когда темнота совсем размыла очертания вагона, Хуан мол-
ча сел на скамью напротив.
   - Они забыли Сухой Листик, - сказала Элен.
   - Да, бедняжка осталась там, в углу, будто ее потеряли. Они так  были
заняты спором с инспектором, что о ней и не подумали.
   - Тогда своди ее в "Клюни" сегодня вечером, мы единственные оставшие-
ся в живых в этом вагоне.
   - А ты не придешь?
   - Нет.
   - Элен, - сказал Хуан. - Элен, вчера вечером... На пороге снова пока-
зался инспектор и тут же ушел, оставив  дверь  открытой.  Огни  какой-то
станции пронеслись по вагону, но Элен вовсе не нужно было  света,  чтобы
перейти из одного вагона в другой, хотя сперва она с трудом прокладывала
себе дорогу среди спящих людей и нагромождения свертков  и  чемоданов  в
проходах между скамьями, но вот наконец ей удалось выйти в тамбур и сой-
ти с поезда у возвышающегося на противоположной стороне улицы холма, ря-
дом со станцией обслуживания, возле которой, как водится,  была  лужа  с
нефтяными разводами. Оставалось лишь идти вперед" сворачивать на том или
ином углу и, как столько раз бывало, узнавать вход в  отель,  веранду  с
плетеной оградой на втором этаже, безлюдные коридоры, по которым  прохо-
дишь в первые пустые номера; пакет становился нестерпимо тяжелым, но те-
перь Элен знала, что после вот этого номера будет короткий коридор,  по-
ворот, а там дверь в то помещение, где она сможет отдать пакет и возвра-
титься на улицу Кле, чтобы поспать до полудня.
   Дверь подалась от легкого нажатия пальцев  и  отворилась  в  темноту.
Элен этого не ожидала, отель всегда был хорошо освещен,  но  она  надея-
лась, что сейчас зажжется лампочка или кто-то назовет свое  имя.  Сделав
два шага, она прикрыла за собой дверь. Ей  хотелось  положить  пакет  на
стол или на пол, потому что тесемка резала пальцы; она взяла его в  дру-
гую руку, постепенно стала различать в глубине комнаты кровать и медлен-
но к ней направилась, ожидая, что ее окликнут.  Да,  она  услышала  свое
имя, однако голос, исходил не из какого-то определенного места или, вер-
нее, прозвучал где-то совсем близко, но уходя вдаль, словно кто-то  поз-
вал ее, прощаясь. Ей почудилось, что, слегка протянув руку, она могла бы
погладить голову того, чей голос это был, ледяной  лоб  умершего  юноши;