которого не  могут одолеть никакие бедствия,  а король, который был королем
храбрецов  на   поле  сражения,  оказался   самым  слабохарактерным,  самым
нерешительным из всех людей.

Князь  Невшательский приходил  в  отчаяние и  упрекал  себя в  том, что  он
способствовал этому назначению, но  его сожаления не могли ничему помочь. У
самых энергичных людей сила  воли и даже простой здравый смысл, которые при
других обстоятельствах  исцелили бы целую кучу  недугов, были, по-видимому,
как  говорил   император,  отморожены  или  по   крайней  мере  закоченели.
Усталость, упадок  духа, действие морозов, страх  замерзнуть дошли до такой
степени,  что  императору  было  прислано  много жалоб  на  офицеров,  даже
гвардейских и артиллерийских, которые до Вильно проявляли особенную энергию
и  особенное  рвение  и  привели в  Вильно  свои  роты  и  батареи в  почти
неприкосновенном  виде, заслужив  похвалу начальства.  Согласно донесениям,
эти  офицеры, когда  надо было  покидать Вильно,  громко заявляли,  что они
дальше не  пойдут, что у них нет больше сил  и что они предпочитают попасть
здесь в  плен, чем погибнуть от холода и  голода на дороге. Эти подробности
произвели на императора большее впечатление, чем размеры наших потерь. Я не
могу описать,  с каким нетерпением он ждал  сообщений от герцога Бассано, а
еще  больше  его  приезда,  чтобы  узнать, действительно  ли  он  уничтожил
фальшивые  русские  ассигнации [313] , которые  имелись  у  него в  Вильно.

- Они  были способны забыть их там, - сказал  мне император, - или поручить
кому-нибудь  их уничтожение.  Но то  лицо, которому дадут  такое поручение,
постарается воспользоваться этим, и будет более чем неприятно, если русские
обнаружат эти ассигнации.

По словам императора, он  знал из частного донесения, что после его проезда
через Вильно эти деньги  были пущены в оборот; это сообщение и было главной
причиной  его  беспокойства. Должен  сказать,  что это  признание в  первый
момент  оглушило  меня  до  такой степени,  что  я  не  совсем понял  слова
императора, и он должен был повторить их мне.

Узнав  об эвакуации Вильно,  император тотчас  же понял все  последствия, к
которым она  могла привести.  Герцогство Варшавское оказалось  под угрозой;
где  будет конец беспорядку?  Трудно было  предсказать это, так  как депеши
короля и штаба не  сообщали ничего успокоительного о принятых мерах. Тем не
менее император, быстро принимавший  решения, как только он видел, что делу
помочь нельзя, сказал мне:

-  Это -  поток; надо  предоставить ему  свободу. Он остановится  сам собой
через несколько дней.

Император высказал  также мысль, что в  этом отступлении есть положительная
сторона,  так как там  много болезней,  и, отступая, солдаты  отдаляются от
источника заразы. Возможно даже, что чума произведет впечатление на русских
и не позволит им двигать свою армию вперед. К тому же положение нашей армии
на 31  декабря, несмотря на наши  бедствия, могло внушить некоторую надежду
на  то, что  беспорядок и  дезорганизация приближаются  к концу, так  как у
армии  были опорные пункты,  а морозы,  которые причиняли нам  столько зла,