степени  содействовало изданию  указа. По  вопросу о  допущении нейтральных
судов я повторил то  что его величество знал так же, как и я, а именно: гак
как  он  продавал  лицензии [52] и  открыто  допускал  в течение  последних
полутора лет  в наши порты корабли, которые  имели эти лицензии и приходили
прямо из  Англии, то  это открыло глаза  всему миру, и  нельзя было сделать
слепыми  правительство и  жителей  страны, которая  страдала от  отсутствия
вывоза в такой мере, как Россия.

Я ответил, что государственный  кредит пострадал от этого до такой степени,
что рубль,  который в  момент моего приезда  в Петербург стоил  2 франка 90
сантимов, упал до 1  франка 50 сантимов; трудности, переживаемые торговлей,
живо  ощущаются в  стране,  имеющей продукцию,  которую она  сама  не может
потребить  и размеры  которой усложняют  ее вывоз;  при наличии  привычки к
потреблению колониальных продуктов, особенно сахара, даже если бы император
Александр  пожелал, он  не  мог бы  осуществить абсолютный  запрет, который
довел  бы цену  на  сахар до  необычайных размеров  и  благоприятствовал бы
контрабанде;  между  тем  всем  прекрасно известно,  что  мы  уже давно  не
придерживаемся  этого  запрета, ибо  наши  лицензии дошли  даже до  русских
портов, словно для  издевательства над трудностями, переживаемыми торговлей
этой страны.  Я напомнил  ему дело с  судном "Вильям Густав" из  Бордо[53].

Я  обратил  его  внимание  на то,  что  он  не  прибегнул  ни  к одному  из
возвещенных средств, не осуществил ни одной из мер обещанной помощи, что 15
миллионов,  которые должны  были пойти  на русские  морские вооружения  и о
которых он мне поручил объявить, до сих пор не были отпущены. Я указал ему,
что, -  как видно из переписки,  - все меры, на  которые он жаловался, были
давно  предвидены  заранее,  а  он ничего  не  сделал  для  того, чтобы  их
предупредить;  император  Александр  с  самого  начала  называл  монополией
производимые нами конфискации всех  нейтральных грузов без всякого различия
и заявлял, что он  не станет разорять своих подданных, чтобы обогатить свою
казну.  Я отметил также,  что нейтральные суда допускали  отнюдь не тайком,
как  говорил  его  величество; конфисковав  более  60  судов, заходивших  в
Англию,  русское правительство  заранее объявило, что  вследствие перемены,
которую мы несколько времени  тому назад внесли в нашу систему, принятую по
общему соглашению и все еще действующую, оно отныне будет после тщательного
обследования  принимать  суда,   которые  докажут,  что  они  действительно
являются нейтральными  и не заходили в  Англию. Я перечислил многочисленные
грузы, конфискованные только потому,  что суда делали остановку в Англии. Я
рассказал о впечатлении, произведенном  сообщениями наших газет о допущении
в наши порты судов из Англии, обладающих лицензиями.

Что касается характера императора  Александра, то я напомнил, что Александр
признал короля Иосифа в  тот момент, когда наши дела в Испании были плохи и
он знал, что Иосиф  находится под угрозой[54]. Что же касается передвижения
войск,  находившихся  в  Молдавии, то  я  указал  на сделанное  императором
Александром Лористону предложение послать своего адъютанта для объезда всей
линии турецкого  фронта, начиная  хотя бы даже  с Киева, чтобы  убедиться в
том, где находится каждый из полков, о которых говорили, что они посланы на
границы герцогства Варшавского. По  вопросу же о других передвижениях войск
я  просил  его  величество,  чтобы он  приказал  вновь  представить на  его