делах не понимаю.

-  Именно  поэтому,  государь,  я  и  прошу  о  назначении  мне  преемника.

Император не  очень был доволен  этим ответом и сказал  мне с раздражением,
повернувшись ко мне спиной:

-  Господин   посол,  надо   отдавать  себя  прежде   всего  своей  стране.

В тот  же день вечером Дюрок  пришел ко мне по  поручению императора, чтобы
объявить мне  его волю. Он  напомнил мне, что император  хотел поручить мне
министерство  еще при установлении  империи, и  напомнил также то,  что ему
поручено  было тогда  сказать  мне. Он  добавил,  что я  не должен  поэтому
удивляться,  если  император  имеет  виды  на  меня  теперь,  так  как  мое
вступление в министерство успокоит и удовлетворит Россию, позволив мне в то
же время  возвратиться домой;  впрочем, император предоставляет  мне самому
сделать  выбор:  принять  министерство  иностранных  дел  или  вернуться  в
Петербург. Я отказался от  министерства. Я рассказал Дюроку о своих беседах
с  императором,  в  частности  о  сегодняшней  беседе  и  о  том,  как  она
закончилась, причем  спросил Дюрока,  говорил ли ему об  этом император. Он
уверял  меня, что  нет; император  только жаловался,  что я  слишком упорно
держусь моих взглядов, добавив,  что если верить мне, то Европа скоро будет
относиться к нему как к мальчишке.

Накануне отъезда,  когда должны были быть  окончательно завершены все дела,
император вызвал меня снова. Разговор начался, как и в предыдущие разы[24].
Император  пустил в  ход  все обаяние  своего  гения и  всю ту  любезность,
которой  он  так  умел  пользоваться,  чтобы  убедить меня  в  правоте  его
взглядов. Он  сказал, чтовсецело  доверяет мне, что  я лучше кого  бы то ни
было могу  сослужить ему  хорошую службу и  при случае я  буду награжден за
это.  Чтобы уговорить  меня ехать  в Петербург,  он сказал все,  что только
могло убедить честного гражданина.  Мне не приходилось колебаться в выборе;
я  считал,  что могу  принести  там  пользу, а,  с  другой стороны,  личные
свойства   императора  Александра   внушили   мне  привязанность   к  нему.

До сих  пор я говорил только  о моих беседах с  императором, то есть о том,
что так  или иначе касалось меня непосредственно. Но так  как я не чужд был
тому, что  делалось на Эрфуртском конгрессе, то  мне следует рассказать и о
том, что там происходило.  Однако для того, чтобы читателю был понятен этот
рассказ, надо начать его несколько издалека и прежде всего охарактеризовать
политическое положение каждого государства в ту эпоху.

Поводом  к эрфуртскому  свиданию[25]  - свиданию, которое  составило эпоху,
потому что послужило прологом  к встречам монархов, правивших Европой после
1814  г., -  была очевидная  общая цель,  а именно  подлежащие согласованию
меры, которые  должны были принудить Англию к миру  (это был вывод из того,
что называли  великой идеей  Тильзита); эта цель  требовала, чтобы государи
непосредственно  пришли к  соглашению  друг с  другом и  виделись ежегодно.

После  Тильзита  в  Европе произошло  столько  событий  и мировые  интересы