химию мне  не хотелось, и  я  решила  пока  приготовить прибор для получения
ацетилена.  Этот прибор  нам  был  нужен для  опыта,  который мы задумали  с
ребятами,  а конструкцию  я  придумала  сама. Очень  простую. Взять  бутылку
из-под молока с широким горлышком, на треть налить водой. Затем взять листик
промокательной  бумаги и засунуть его  в бутылку так,  чтобы края оставались
снаружи, а в бутылке получился как бы мешочек из этой бумаги. В мешочек этот
насыпать карбида - того самого, который насыпают в свои аппараты сварщики на
соседней стройке, а сверху все плотно заткнуть большой пробкой  с трубочкой.
Теперь ваш  прибор  готов к действию  в любую минуту. Достаточно перевернуть
бутылку так, чтобы вода размочила промокательную бумагу, и начнет выделяться
газ.
     Я приготовила такой прибор, примерила пробку, так что оставалось только
проделать в ней  гвоздем тонкое отверстие и вогнать  туда стеклянную трубку,
но в это время мама сказала:
     - Сбегай вниз за сметаной.
     Гастроном помещается в нашем доме. Купить сметану -  минутное дело, но,
когда  я  вернулась,  я  увидела,  что  за  это короткое  время мама  успела
перевернуть мой прибор, хотя я поставила его под кухонный столик.
     Перед  моими глазами, как  на  экране, вспыхнула иллюстрация  No  71 из
нашего учебника химии. Там изображен мальчик, который  закрыл лицо руками, а
перед ним на столе со взрывом вдребезги разлетается колба.
     Я тоже  невольно потянулась  к  лицу руками,  но сейчас же  бросилась к
маме, вырвала  у нее  из  рук полотенце, подбежала к бутылке и только успела
обмотать ее полотенцем, чтобы  осколки стекла не разлетелись в стороны  и не
ранили нас, как  раздался громкий, словно  пушечный, выстрел, пробку вышибло
из бутылки,  она  ударилась в потолок,  и вслед за пробкой до самого потолка
взлетела струя воды, смешанной с карбидом.
     Мама  даже не  догадывалась,  от какой опасности я ее спасла,  а  я  не
хотела ей этого говорить. И вместо того чтобы радоваться, что  все  обошлось
так благополучно, она накричала на меня, сказала, чтоб я  шла гулять, потому
что от меня никакой пользы, и что в моем возрасте в подготовке к собственным
именинам она принимала значительно большее участие.
     Вечером, как  всегда, на  мои  именины  были приглашены совсем  не  мои
подруги и товарищи, а друзья моих родителей -  взрослые  люди, среди которых
были и такие, которых я видела в первый раз.
     Почему детские именины всегда у нас празднуют не дети, а взрослые - мне
совершенно непонятно.
     Взрослые  пили вино  и водку,  ели холодное,  винегрет и  фаршированную
рыбу, а затем перед сладким стали  петь. Запевала, как всегда, жена папиного
начальника  Вера  Сергеевна,  немолодая  женщина  с  неестественно   громким
голосом, с таким громким  голосом, словно у нее в  теле  нет ни  сердца,  ни
желудка, ни других человеческих органов, а одни только легкие.
     Они хором весело пели  песню про Стеньку Разина,  а я смотрела на них и
удивлялась: как  им  не стыдно? Ведь  это ужасно, и не может быть, чтобы так
было на самом деле. Что получается? Степан Разин полюбил  персидскую княжну,
женился на ней, так они и поют "свадьбу новую справляет", и  достаточно было
кому-то сказать, что он "наутро бабой стал", как он схватил девушку и бросил
ее в  реку.  Утопил.  И об этом поют в песне. Не  осуждая Степана  Разина, а
восхищаясь им! Очень весело.
     Но настоящие неприятности  начались с чая.  Витя Сердюк  подарил  мне к