снег  растаял.  Сирень  и  кусты  калины  стояли  в  цвету.  Пробуждение
воскресного утра оказалось жарким и ясным, с мягким ветерком,  дующим  с
воды, который  помогал  разжижить,  если  не  развеять  вонь  бензиновых
выхлопов  и  другие  запахи,  распространяемые   металлическими   реками
вышедших  в  плавание  автомобилей,  быстро  плывущих  по   внешнему   и
внутренним шоссе-артериям, пересекающим когда-то мало населенную деревню
индейцев племени оджибва на южном берегу озера Мичиган.
   Здание, которое сыграет большую роль в новостях того дня,  было  ясно
видно сидящим в автомобилях на внешнем шоссе, хотя  и  казалось  слишком
маленьким на фоне возвышающихся многоэтажных  жилых  домов  и  отелей  в
Ближнем Норт-Сайде, но сомнительно, чтобы хоть один  из  едущих  заметил
его.
   Архитектура  была   раннерейнской.   Эта   форма   самовозвеличивания
пользовалась популярностью за  несколько  лет  до  эры  вальса  "Веселая
вдова"  у  страдающих  ностальгией   пивоваров   из   Милуоки,   которые
разбогатели сверх своих алчных ожиданий на даровом труде и  пятицентовом
пиве.
   По мнению мисс Мери Дейли, одной из трех незамужних  преподавательниц
средней школы, живших вместе в квартире на третьем этаже  этого  здания,
которая писала диссертацию на докторское звание по истории  Чикаго,  это
сооружение  имело  интересное  прошлое.  Она  настаивала  на  том,   что
аристократическая усадьба из песчаника вкупе с  башенками,  балконами  и
минаретами, с восьмиугольным вестибюлем высотой в три этажа, выстроенная
в  восьмидесятые  годы  покойным  Поттером  Пальмером,  -  точная  копия
рейнского замка, у озера. Этот  дом  вместе  с  многочисленными  нитками
жемчуга и бриллиантами, а также отелем  "Пальмер-Хаус"  был  преподнесен
его владельцем в качестве свадебного подарка двадцатиоднолетней невесте.
   Как и от настоящего замка в былые времена, зашедший в гости уносил  с
собой от этого дома неизгладимое впечатление.
   После  того  как  визитную  карточку  посетителя  принимал  один   из
дворецких резиденции, его проводили сквозь строй из  двадцати  ливрейных
лакеев, горничных, секретарей,  а  дальше  происходило  удивительное.  В
зависимости  от  причины  визита  гостя  препровождали  во   французскую
гостиную, испанскую музыкальную залу,  английскую  столовую  или  же  по
мавританскому коридору в турецкие, греческие или японские покои. Или же,
если визит носил более интимный характер, гостя направляли к  одному  из
двух подъемников и везли с захватывающей дух скоростью в две мили в  час
в огромную спальню, где хозяйка дома некогда располагалась для  сна  или
какой-либо другой деятельности, какая на тот момент была у нее в голове,
на кровати с  инкрустированными  золотом  херувимами  в  стиле  Луи  XV,
знаменитой тем, что была десять футов в длину.
   Там,  кроме  всего  прочего,  имелись  и  большой  бальный   зал,   и
обставленный в соответствии с этикетом банкетный зал, и даже солярий  на
крыше.
   Из исследований мисс  Дейли  получалось,  что  упрочил  дом  один  из
торговцев свининой, мультимиллионер, чья жена плебейского происхождения,
но с манией величия считала, что надлежащее обрамление ее  прелестей,  а
также музыкальных салонов и soiree , которые она намеревалась  задавать,
даст ей возможность разрушить священные заповеди, установленные местными
"четырьмя сотнями" .