Эти русские  люди,  непосредственно  общавшиеся  с  туркменами,  коренным
населением Закаспия, явились носителями более передовой, по сравнению с тем,
что здесь было, русской культуры. Они искренне полюбили Туркмению и  Среднюю
Азию, жили общими  интересами,  породнились  с  населявшими  ее  народами  и
проделали незаметную, но великую работу по сближению  с  русским  и  другими
народами России всех национальностей ее бывших "среднеазиатских владений".


   Таких замечательных "старых закаспийцев и туркестанцев"  в  Средней  Азии
немало. Один из типичных - Александр Александрович Семенов  , чья судьба - пример многих его
современников, посвятивших свою жизнь  сперва  русской,  а  потом  советской
Средней Азии.
   Мы познакомились с А. А. Семеновым, когда я только что прибыл в  Асхабад,
а он служил в канцелярии начальника области секретарем статистической части,
и быстро подружились.
   Будучи незадолго перед тем  студентом  Лазаревского  института  восточных
языков, Семенов участвовал от Московского общества любителей естествознания,
антропологии и этнографии при Московском университете в экспедиции графа  А.
А. Бобринского в Восточную Бухару.
   Из   этой   экспедиции   Семенов   вывез   большой   этнографический    и
фольклорно-лингвистический материал, обработал  его  и  опубликовал  в  трех
томах, где очень живо описал эту  поездку,  разговоры,  поговорки  и  сказки
горных таджиков. За это сочинение он получил золотую медаль Общества.
   Об А. А. Семенове я рассказал генералу Суботичу; тот крайне удивился, что
ничего о нем не знает, и помог его продвинуть по служебной линии.
   В  советское  время  А.  А.  Семенов  стал  членом  двух  среднеазиатских
академий, профессором двух среднеазиатских  университетов,  директором  двух
научных среднеазиатских институтов.
   Мы встретились с А. А. Семеновым вновь - через сорок лет! - в 1942 - 1944
годах в Ташкенте. Неузнаваемо изменилась советская Средняя Азия,  изменились
и мы оба. Но Александр Александрович оставался таким  же  кипящим  энергией,
полным юношеской неукротимой силой духа исследователем, влюбленным  в  жизнь
народов Средней Азии, делу  просвещения  которых  он  отдал  все  свои  силы
замечательного русского человека, ученого и гражданина.
   Тогда  же  в  Асхабаде  я  подружился  с   другим   старым   закаспийцем,
дипломатическим чиновником Андреем  Дмитриевичем  Калмыковым.  Нас  сблизила
общая любовь к Востоку.
   Калмыков,  ориенталист  по  образованию,  написал  несколько   интересных
специальных исследований о  Средней  Азии.  Он  продолжал  ее  изучать  и  в
дальнейшем, хотя судьба дипломатического чиновника и бросала  его  с  одного
места на другое.
   Так, спустя десятилетие, я вновь встретился с Калмыковым в Турции, где  в
ту пору он был русским консулом в Бейруте.
   Старожил Асхабада Алексей Михайлович  Дуплицкий,  чиновник,  заведовавший
судной частью  при  начальнике  области,  старик,  сопровождал  Скобелева  в
походах по  Средней  Азии.  Дуплицкий  имел  чин  действительного  статского
советника, и к нему, как штатскому  генералу,  обращались  с  титулом  "ваше
превосходительство".
   Но у Дуплицкого была очень молодая жена, к тому  же  еврейка,  да  еще  и