- Выживет или не выживет? Купи ее у меня! Дешево продаю, всего за два
золотых динара...
   - Она и до ночи не доживет! Хочешь два медных дирхема?
   - Давай! А то и вправду не доживет! Тогда и  этого  я  не  получу...-
Монгол засунул за голенище две полученные от всадника  медные  монеты  и
рысцой направился догонять свой обоз.
   Всадник свернул в сторону и, не оглядываясь, поскакал через  высохшее
поле...
   Впереди выросли белые развалины, причудливые груды  обломков,  старые
стены с проломами и несколько величественных арок. На них  еще  сохрани-
лись разноцветные арабские надписи. Много искусства и мысли было положз-
но зодчими, построившими эти стройные здания, и еще больша труда  внесли
неведомые рабочие, сложившие из больших квадратных кирпичей  и  красивые
дворцы, и внушительные медресе, и стройные минареты. Монголы все это об-
ратила в покрытые копотью развалины.
   - Один бы сноп сухого клевера и несколько лзпешек,- шептал  всадник,-
и тогда мы, проехав еще день, доозремся до зеленых гор, где  найдутся  и
люди, и дружеская беседа возле костра.
   Каменные развалины уже близко. Вот под иассивной аркой тяжелые  воро-
та, открытые настежь. Дзари обиты железом с большими, как  тарелки,  вы-
пуклыми шляпками гвоздей.
   "Знакомые  ворота!  Когда-то  здесь  проходили  дервиш  Хаджи  Рахим,
крестьянин Курбан-Кызык и мальчик Туган. Теперь Туган вырос, стал искус-
ным воином, но, как бесприютный путник, не находит  себе  ни  хлеба,  ни
пристанища в благородной Бухаре, раньше столь цветущей и многолюдной ".
   Под темными воротами гулко прозвучали копыта коня. Впереди  метнулась
рыжая лисица, легко взлетела на груду мусора и скрылась.
   Осторожно ступал конь, пробираясь между обломками мертвого,  безмолв-
ного города.  Вот  главная  площадь...  Величественные  здания  окружали
раньше это место шумных народных сборищ. Теперь площадь засыпана мусором
и посреди белеет скелет лошади. В бирюзовом просторе неба медленно  плы-
вут бурые коршуны, распластав неподвижные крылья.
   Конь остановился возле каменных ступеней мечети и, фыркая, попятился,
поводя ушами. Впереди, на каменной подставке, лежала огромная  раскрытая
книга Корана с покоробившимися от дождей листами, которые шевелились  от
ветра.
   "По этим каменным ступеням въезжал в мечеть на саврасом жеребце мрач-
ный владыка монголов, рыжебородый Чингиз-хан. Здесь он повелел бухарским
старикам кормить до отвала его плосколицых воинов. Тогда на площади  пы-
лали костры, жарились бараньи туши... До сих пор еще видны  на  каменных
плитах следы костров"...
   Туган сошел с коня, разостлал плащ и накрошил сухого хлеба.  Он  раз-
нуздал коня и присел на ступени, держа конец повода.
   За грудой камней что-то зашевелилось. Из-за обломков кирпичей  подня-
лась истощенная женщина. Кутаясь в  обрывки  платья,  она  приближалась,
протянув руку, и не могла оторвать жадных горящих глаз от хлебной корки.
   Туган дал ей горсть сухарей. Она величественным медденным жестом при-
няла их, как драгоценность, и, отойдя, опустилась на колени. Она поднес-
ла сухарь к воспаленным губам, но резко опустила руку и стала  расклады-
вать сухари ровными горсточками на каменной плите. Осторожно слиза-,  ла