Поймать такси оказалось задачей не из простых. И вовсе не потому, что  мы
ловили машину  у  кладбища.  Проблема  была  в  экстравагантной  Вероникиной
внешности. Завидев заброшенную Тимурову  подружку,  таксисты  не  только  не
тормозили, а, напротив, прибавляли газу. Я уж было хотела заставить ее снять
идиотский чепец, но потом пришла к выводу, что без него будет  еще  хуже.  В
конце концов я поступила, как в рекламе шампуня. Отошла от  Вероники  метров
на десять, остановила машину, договорилась с водителем, а уж  потом  позвала
эту унылую жердь под вуалью. Видели бы вы физиономию  несчастного  таксиста,
этот бедолага чуть шею не свернул, все оглядывался назад, на  Веронику.  Мне
даже пришлось ему напоминать, чтобы он хоть изредка смотрел на дорогу.
   Как бы там  ни  было,  а  до  Вознесенской  мы  добрались  быстро  и  без
происшествий. Я расплатилась с таксистом и подтолкнула  Веронику  к  крыльцу
трехэтажной панельной коробки,  на  двери  которой  красовалась  замызганная
вывеска:  ?Общежитие  мебельной  фабрики?.  Так,  значит,  наш   безответный
влюбленный какой-нибудь  столяр-краснодеревщик?  Что  ж,  очень  романтично.
Небось ваяет очередной диван-кровать, а  все  мысли  у  него  о  разлюбезной
Веронике. И что мы имеем в результате?  Как  минимум  кривоногий  диван  или
рахитичную тумбочку.
   - В какой комнате он живет? Вероника прикусила нижнюю губу:
   - Номер не помню, но могу найти...
   - Тогда вперед. - Я распахнула перед ней дверь.
   - Еще бы сказала ?фас?, - огрызнулась Вероника.
   Я оставила ее реплику без комментария, копила силы для скорой  встречи  с
ее хахалем, подозревая, что услышу от него свежую порцию завиральных идей.
   Мы  поднялись  на  второй  этаж  по  грязной,  пропахшей  кошачьей  мочой
лестнице, блаженная немного поозиралась и  неуверенно  указала  на  дверь  в
конце коридора:
   - Кажется, здесь...
   - Кажется или  точно?  Вероника  только  передернула  своими  худосочными
плечиками.
   Из-за двери неслась громкая бравурная музыка. По крайней мере, там кто-то
есть. Я пару раз  стукнула  по  прессованной  фанере  костяшками  пальцев  и
поняла, что это бесполезно: включенный магнитофон с  лихвой  перекрывал  мои
усилия. Тут ногой надо лупить. Или кирпичом.
   К счастью. Вероника додумалась взять инициативу в  свои  руки,  что  было
вполне логично: муж-то все-таки ее. Она не стала  ни  стучать,  ни  кричать,
просто толкнула дверь, и та открылась, легко и  беззвучно.  Впрочем,  насчет
второго ручаться трудно, много ли расслышишь за музыкальной канонадой?
   Итак, фанерная дверь медленно уплыла вовнутрь, обнажив содержимое  убогой
комнаты: письменный  стол  у  окна,  пару  ободранных  стульев,  две  пустые
кровати, хотя... Кажется, я поспешила с  выводами:  на  дальней  кровати,  в
углу, наблюдалась какая-то странная и непонятная возня  под  покрывалом.  Ну
вру, вру, это я для красного словца сказала, что возня была  непонятная,  на
самом деле ее природа не вызывала сомнений.
   Я покосилась на Веронику. До чего же не везет этой  бедной  овечке:  один
бросил,  другой  клянется  в  вечной  любви,  а   между   делом   устраивает
акробатические  этюды  на  кровати.  Наверное,  она  подумала  о   том   же,
стремительно пересекла комнату  и,  очутившись  у  кровати,  содрала  с  нее
покрывало. Ничего неожиданного моему взору  не  предстало:  две  всклоченные
головы, а  к  ним,  соответственно,  две  ошарашенные  физиономии  и  четыре