Главный  вход  Новониколаевского  кладбища  выглядел  как-то  непривычно.
Чего-то не хватало.  Вернее,  кого-то.  Не  хватало  разношерстной  компании
неунывающих  бомжей.  Не  было  ни  попрошаек,  ни  старух  -  собирательниц
могильных цветов, Неуловимый Джо и тот  куда-то  запропастился.  Да  и  сама
площадка у облупившейся арки  ворот  производила  впечатление  подозрительно
чистой и прибранной. Субботник у них здесь прошел накануне, что ли?
   Я нырнула под арку и очутилась возле кладбищенской конторы, которую,  как
и прежде, украшали рекламные венки. За приоткрытой дверью было тихо,  только
большая навозная муха  жужжала,  как  ?Мессершмитт?,  и  отчаянно  билась  в
стекло.
   Я уже завернула за угол, когда на пороге показался  маленький  картежник,
которому я, помнится, отстегнула на сохранность цветочков на неизвестно чьей
могилке. Впрочем, это сейчас  неизвестно,  а  тогда...  Маленький  картежник
зевнул, потянулся и снова скрылся во флигельке. Наверное, отправился  партию
в ?дурака? доигрывать.
   Еще пятьдесят метров, и передо мной возникли профессиональные плакальщицы
- голубые ели, отсюда и до могилы  псевдо-Тимура  рукой  подать.  ?Даму  под
вуалью? я заметила издали. Она  стояла  у  знакомого  мне  холмика,  опустив
голову и сложив руки  на  груди.  То  ли  скорбящая  мать,  то  ли  кающаяся
Магдалина. Впрочем, она-то себя, поди, безутешной вдовой считает. Ну ничего,
сейчас мы все расставим по местам.
   Я решила зайти с тыла, сильно рассчитывая на эффект  внезапности,  однако
хрустнувшая под каблуком сухая ветка  смешала  мои  планы.  Самозваная  жена
Тимура обернулась. Смотри-ка,  а  ведь  насчет  горящего  взгляда  Алеся  не
перебрала, именно таким  меня  и  встретила  Вероника  Чулкова  -  ее  глаза
сверкали из-под черной вуали, как два уголька на пепелище. А на могилке  был
новый веночек - из желтых хризантем, с новой же ленточкой.  Чтобы  прочитать
ее, мне пришлось склонить голову набок. ?Моя  нежность  останется  с  тобой?
сообщали золотые буквы. Что ж, это, по крайней мере, звучит не так банально,
как ?незабвенному котику от киски?. По крайней мере,  можно  констатировать,
что качество скорби повысилось.
   Моя саркастическая полуулыбка не осталась незамеченной.
   - В чем дело? - глуховатым голосом осведомилась безутешная Вероника.
   - Да ни в чем, - ответила я с вызовом.
   - Тогда канай отсюда! - ?Дама под вуалью? не стесняла себя в  выражениях.
Мне не было резона ей уступать;
   - А ты что, эту могилу приватизировала, что ли?
   "Угольки на пепелище? вспыхнули, как порох:
   - Вали отсюда, пока я тебе морду не разрисовала!
   Ого, сколько экспрессии! Уж с  этой  Тимуру  скучать  не  приходилось.  Я
покосилась на его портрет и дружески ему подмигнула, чем еще больше взбесила
безутешную  Веронику.  Она  двинулась  на  меня,   подметая   полами   своей
бесформенной черной хламиды рыжую могильную глину.
   На всякий случай я все же отступила назад, не очень далеко, всего лишь на
пару шагов. Может, у этой Вероники ногти  длинные  и  острые,  как  клыки  у
тигрицы.
   Слава всевышнему,  она  не  стала  на  меня  бросаться,  удовлетворившись
воинственной позой и фразой, полной патетики: