Светлана Ягупова.
    Ладушкин и Кронос

   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Ладушкин и Кронос". Киев, "Радянський письменник", 1987.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 6 June 2001
   -----------------------------------------------------------------------



   _Следствие раньше причины_,  потому  что  дверь  времянки  была  не  из
крепкого дуба, а из ДСП: Ладушкин отошел на несколько шагов, разогнался  и
кинул свое тщедушное тело на эту амбразуру  невидимого  дота,  откуда  все
человечество и его лично обстреливали часами, минутами, секундами. Дверь с
треском проломилась, и он вылетел в звездное пространство.


   Однажды поздним  утром,  когда  по  радио  уже  заканчивали  воскресную
развлекательную программу, а второклассник Петрухин гонял за стеной  гаммы
на пианино, слесарь КБ  телевизорного  завода  Андрей  Ладушкин  проснулся
тридцатилетним. В полудреме прислушивался он на кухне  к  радиоголосам,  и
ему не хотелось и даже  боязно  было  вставать.  Казалось,  шевельнется  и
нащупает у себя длинную седую бороду и голый череп.
   "И о чем поют? Чему радуются? Можно подумать, что выиграли  по  книжной
лотерее подписку на Дюма. Не успеешь оглянуться, как уже пора с ярмарки, -
уныло размышлял он. - Тридцать. Неужели эдакое - со мной? Глупо".
   Он лежал, как в детстве, подтянув к животу коленки, и стук собственного
сердца,  заглушая  радиоголоса,  чудился  стуком  мотора,  работающего  на
полуоборотах. А где-то над  головой  скрипели,  позвякивали,  постукивали,
поворачивались маховички,  молоточки,  шестеренки,  маятники  невидимых  и
потому зловеще огромных в своем инкогнито часов.
   Открыл  глаза  и  наткнулся  на  паука.  Тот  висел  прямо   над   ним,
примериваясь, куда бы поудобней спикировать. С тех пор, как год  назад,  в
тихий осенний день отошла в мир иной бабушка Ладушкина, мрак и  запустение
поселились в квартире на третьем этаже пятиэтажки. Никто по утрам не будил
его, не журил за ералаш на письменном столе. В  кухонной  раковине  теперь
всегда гора немытой  посуды,  в  ванной  ворох  белья.  Вон  уже  паутиной
заплетается. Генуборку сделать, что ли?
   Эта простая в своей обыденности мысль вывела из оцепенения. Он  сбросил
одеяло, встал и босиком прошлепал на балкон.
   - Дур-раки! Дур-раки! - проскрежетал кто-то совсем рядом.
   Огляделся - никого. Перегнулся через перила. На скамейке вязала старуха
Курилова.
   - Дур-раки! - крикнули еще раз.
   Поднял голову. Прямо над ним, на  ветке  софоры,  умостилась  блестящая
черная ворона и, склонив голову набок, нахально подмигивала кнопкой глаза.
   Надо же, и откуда такая? Должно быть, улетела из зооуголка школы, что в
соседнем квартале.
   - Не дураки, а дурак, - со вздохом сказал он.
   - Дурак, - согласилась ворона, и он подумал с  неудовольствием:  вот  и