элементов - виртуальных  аналогов  реальных  коммуникаций.  Представление  о
перманентной структурной дифференциации играет в системной теории  столь  же
фундаментальную роль, что и тезис о перманентном росте производительных  сил
в   историческом    материализме.    Поэтому    виртуализация    социального
рассматривается как очередной системный эффект.
   Подходы  германских  и  канадских   теоретиков   до   некоторой   степени
эвристичны. Они позволяют  концептуализировать  многочисленные  эмпирические
тенденции, увязать их в целостной  и  вместе  с  тем  простой  теоретической
модели трансформации общества. Но эта простота  модели  достигается  не  как
результат обобщения  характерных  черт  исследуемых  тенденций,  скорее  она
заимствуется у классиков  как  готовая  универсальная  схема.  Некритическое
использование моделей, созданных применительно к иным социально-историческим
условиям затушевывает специфичность наблюдаемых тенденций, то  принципиально
новое,  чем  они   собственно   и   интересны.   В   результате   стремление
исследователей  показать   трансформацию   общества   оборачивается   полной
противоположностью: они по сути стараются показать, что новые процессы - это
лишь вариации  тех,  что  уже  описаны  классиками.  В  сдвиге  от  реальной
социальной организации к виртуальной усматривается и  подчеркивается  только
то, что в нем похоже на прошлое: на переход от феодализма к капитализму  (от
доиндустриального  к  индустриальному  обществу)   или   на   функциональную
дифференциацию  экономической,  политической,  правовой  и   других   систем
общества.
   Заимствуя объяснительные схемы у  К.  Маркса  или  Н.  Лумана,  теоретики
невольно оказываются последователями того технологического детерминизма,  за
который  они   критикуют   создателей   теорий   информационного   общества.
Использование детерминистской схемы "новые  производительные  силы  -  новые
общественные  отношения"  или  функционалистской  "новые  элементы  -  новая
структура" a priori сводит исследуемую трансформацию общества к совокупности
социальных эффектов компьютеризации. Виртуализация рассматривается либо  как
технологический процесс, имеющий социальные последствия,  либо  как  процесс
социальный, но опосредованный компьютерами и
   [17]
   без  компьютеров  невозможный.  В  результате  происходит   теоретическая
фетишизация технологии виртуальной реальности,  описание  которых  вытесняет
собственно  социологический  анализ.  Например,  у  А.  Бюля,   чья   работа
теоретически  и  эмпирически  основательнее  других,  виртуализация  -   это
технический  процесс  создания  виртуального  общества   как   "параллельно"
существующего с реальным обществом. В рамках теории "виртуального  общества"
в  реальном  "сегменте"  общества  изменений  нет,  там  вообще  ничего   не
происходит. Но ведь именно там  возникли  те  самые  технологии  виртуальной
реальности,  на  описании  которых  Бюль  строит  свою  теорию  общественных
изменений. Дать ответ на вопрос "откуда взялись  изменения?"  можно  только,
рассматривая виртуализацию как процесс  социальный,  как  процесс  изменения
общества в целом, а не как создание "параллельного" виртуального общества.
   Предлагаемая  здесь   концепция   виртуализации   общества   уже   в   ее
первоначальной формулировке(1) основывалась на критическом подходе, то  есть
на   рефлексии   социально-исторической   обусловленности,   а   значит    и
ограниченности классических моделей трансформации общества, и  на  целостном
описании эмпирически фиксируемых тенденций, которые невозможно свести лишь к
компьютеризации нашей жизни  или  ее  прямым  следствиям.  Объяснение  новых