поистине прекрасное судно  самого  лучшего  голландского  образца  построили
искуснейшие корабельные плотники Амстердама, которые, как  хорошо  известно,
всегда придают кораблям  чудесные  формы  женщин  своей  страны.  Оно  имело
поэтому сто футов в киле, сто футов  в  бимсах  и  сто  футов  от  основания
ахтерштевня  до   гакаборта.   Подобно   общепризнанной   первой   красавице
Амстердама, по чьему образцу  его  создали,  оно  было  тупоносое,  с  двумя
огромными крамболами, медной обшивкой  подводной  части,  а  также  небывало
громадной кормой!
   Строитель корабля, человек  религиозный,  отнюдь  не  пожелал  украсить
корабль языческими идолами, например, Юпитером, Нептуном или  Геркулесом  (я
не сомневаюсь, что эти языческие  мерзости  являются  причиной  несчастий  и
крушений многих благородных судов), а напротив,  с  похвальным  благочестием
воздвиг на носу прекрасную  фигуру  святого  Николая  в  низкой  широкополой
шляпе, в широченных фламандских штанах до колен и с трубкой,  доходившей  до
конца бушприта. Столь великолепно  оснащенный  и  прочный  корабль,  подобно
величественному гусю, выплыл боком из гавани славного города  Амстердама,  и
все колокола, не занятые ничем другим, подняли перезвон по такому радостному
случаю.
   Мой прапрадедушка отмечает, что плавание было необычайно благополучным,
так как, находясь под  особым  покровительством  всеми  почитаемого  святого
Николая,  "Гуде  вроу"  обладала,  по-видимому,  достоинствами,   неведомыми
обыкновенным судам. Так, она столько  же  дрейфовала,  сколько  шла  вперед,
могла двигаться с противным ветром почти так же быстро, как и с попутным,  и
великолепно вела себя  во  время  штиля;  в  результате  этих  замечательных
преимуществ ей удалось совершить плавание всего за несколько месяцев и стать
на якорь в устье Гудзона немного восточней острова  Виселицы  {так,  потому  что  некий  Джозеф  Эндрус,  пират  и  убийца,  был   повешен,
закованный, на этом острове 23 мая 1769 года. - Издатель.}.
   Там, подняв кверху глаза, они  увидели  на  берегу,  называемом  теперь
Джерсийским, индейскую деревушку, живописно спрятавшуюся в роще  раскидистых
вязов, и туземцев, которые  все  собрались  на  берегу  и  глазели  в  тупом
восхищении на "Гуде вроу". Немедленно была отправлена шлюпка, чтобы вступить
с ними в переговоры; когда она приближалась к берегу, с нее  стали  окликать
индейцев в рупор,  обращаясь  к  ним  в  самых  дружелюбных  выражениях.  Но
несчастные дикари пришли в такое страшное смятение  от  ужасных  и  странных
звуков нижнеголландского языка, что все,  как  один,  убежали  без  оглядки,
перемахнули через Бергенские холмы и остановились лишь тогда, когда  залезли
по уши в болото, по ту  сторону  холмов,  где  все  до  единого  в  мучениях
погибли. Их костя, собранные и благопристойно захороненные обществом Таммани
{3} тех дней, образовали странный  вал,  называемый  Холм  Гремучей  змеи  и
выступающий посреди соленых болот, немного к востоку от Ньюаркской дороги.
   Воодушевленные  этой  неожиданной  победой,   наши   доблестные   герои
торжествуя, выпрыгнули на берег, от имени  Высокомощных  Господ  Генеральных
Штатов {4} вступили, как  завоеватели,  во  владение  окрестной  страной  и,
бесстрашно двигаясь вперед,  захватили  приступом  деревню  Коммунипоу,  где
некому  было  оказать  им  сопротивление,  кроме  десятка  старых  сквау   и
ребятишек, которых победители  замучили  до  смерти  своим  нижнеголландским
наречием. Оглянувшись вокруг, они пришли в восторг от великолепия  местности
и почти не сомневались, что блаженный святой Николай привел их сюда,  как  в
самое подходящее место  для  основания  колонии.  Мягкая  земля  изумительно