державшийся на воде, как стройный лебедь,  плывущий  по  серебряному  озеру,
затем испустил военный клич и, подобно дикому оленю, стремительно бросился в
лес, к крайнему удивлению флегматичных голландцев, которые за всю свою жизнь
ни разу не слышали такого крика и не видели таких прыжков.
   Я не  буду  говорить  о  том,  как  происходило  общение  между  нашими
искателями приключений и дикарями, о том, что последние курили медные трубки
и ели коринку, о том, что они принесли большой запас табаку и устриц, о том,
как они застрелили одного из членов судовой команды и  как  его  похоронили,
ибо все это я считаю  для  моей  истории  несущественным.  Проведя  в  бухте
несколько дней, чтобы покурить на досуге трубки и отдохнуть  после  морского
плавания, наши путешественники снялись с якоря и отважно поднялись вверх  по
течению могучей реки, впадавшей в бухту. Эта река, по слухам, была  известна
дикарям под названием _Шатемук_, хотя в  небольшом  прекрасном  историческом
труде, опубликованном в 1674 году Джоном Джосселином {10}, джентльменом, нас
уверяют, что она называлась Мохеган {также под названием Манхаттан, Ноордт, Монтень  и  Мауриниус.},  и  господин
Ричард Блум, писавший несколько позже, утверждает то же  самое,  так  что  я
сильно склоняюсь в пользу мнения этих двух почтенных  джентльменов.  Как  бы
там ни было, эта река называется теперь  Гудзон,  и  в  верхнем  ее  течении
проницательный  Хендрик  почти  наверняка  надеялся   найти   столь   упорно
разыскиваемый проход в Китай!
   Далее в судовом журнале рассказывается о нескольких встречах команды  с
туземцами во время плавания вверх по реке, но так как эти встречи  не  имеют
отношения к моей истории, я обойду их  молчанием  и  остановлюсь  только  на
следующей грубой шутке, сыгранной старым капитаном и его школьным  товарищем
Робертом Джуэтом. Она делает такую честь их практической философии, что я не
могу не упомянуть о ней. "Наш  капитан  и  его  штурман  решили  подвергнуть
испытанию  некоторых  местных  вождей,  чтобы  узнать,  склонны  ли  они   к
предательству. Они  привели  туземцев  к  себе  в  каюту  и  угостили  таким
количеством вина и водки, что те развеселились; один из  них  был  с  женой,
которая вела себя так  скромно,  как  ведут  себя  наши  соотечественники  в
незнакомом месте. Под конец туземец,  остававшийся  у  нас  на  корабле  все
время, пока мы стояли там, опьянел, что показалось им странным, ибо  они  не
знали, как к этому отнестись" {Джуэта, в "Странствованиях" Парчеса].}.
   Убедившись благодаря этому глубокомысленному опыту,  что  туземцы  были
честным,  общительным  народом,  беспечными  забулдыгами,  всегда   готовыми
кутнуть, и становились очень  веселыми  во  время  попоек,  старый  командор
громко хихикнул, заложил за щеку двойную порцию  табаку,  приказал  штурману
Джуэту  тщательно  все  записать  к   удовлетворению   всех   натурфилософов
Лейденского университета, после  чего  продолжил  свое  путешествие,  вполне
довольный собой.  Пройдя,  однако,  свыше  сотни  миль  вверх  по  реке,  он
обнаружил, что водное пространство вокруг становится более мелким и  тесным,
течение -  более  быстрым  и  вода  совершенно  пресной  -  явления,  обычно
наблюдаемые в верховьях реки, но сильно озадачившие честных голландцев. Было
поэтому устроено совещание наших новых аргонавтов;  проспорив  шесть  часов,
они приняли решение, подсказанное тем, что корабль сел на мель, из чего  они
единодушно заключили, что, двигаясь в этом направлении, они вряд ли  попадут
в Китай. Все же для исследования реки выше по течению снарядили  шлюпку,  по
возвращении которой они укрепились в своем мнении, после чего корабль снялся