сквернословить, играть в азартные игры,  ссориться,  перерезать  друг  другу
горло, - короче говоря, преуспели во всем, чему первоначально  были  обязаны
своим  превосходством  их  христианские  гости.  Индейцы  обнаружили   такие
изумительные способности к приобретению этих достоинств, что  по  прошествии
столетия, если бы им удалось так долго выдержать  непреодолимые  последствия
цивилизации,  они,  несомненно,  сравнялись  бы  в  знаниях,   утонченности,
мошенничестве  и  распутстве  с  самыми  просвещенными,  цивилизованными   и
правоверными народами Европы.
   Какое еще более  веское  основание  на  право  владения  страной  могли
выдвинуть европейские поселенцы? Разве все племена невежественных дикарей не
получили представления о тысяче  настоятельных  потребностей  и  необходимых
жизненных благ, о которых они прежде ровно ничего не  знали?  Разве  на  них
поистине не охотились  и  не  выкуривали  их  из  логовищ  и  тайных  убежищ
невежества и неверия и буквально не гнали плетьми на праведный путь? Разве у
них милостиво  не  отняли  преходящие  ценности,  бесполезные  побрякушки  и
грязные земные барыши, которыми были слишком заняты их суетные и себялюбивые
мысли; и разве их не научили  взамен  обращать  свою  любовь  к  небесам?  И
наконец, пользуясь словами из письма  одного  почтенного  испанского  монаха
настоятелю его монастыря в Испании: "Ни у кого нет оснований утверждать, что
эти свирепые язычники хоть сколько-нибудь существенным образом  вознаградили
своих  благодетелей,  уступив  им  незначительный  клочок  жалкой  подлунной
планеты в обмен на славное наследие в царствии небесном!".
   Итак, вот они, три полноценных  и  бесспорных  источника  возникновения
права, каждого из которых было бы более, чем  достаточно,  для  установления
права собственности во  вновь  открытых  областях  Америки.  И  в  некоторых
уголках   этой   чудесной   части   света   случилось    следующее:    права
первооткрывателей  утверждались  столь   рьяно,   новшества,   связанные   с
возделыванием  земли,  вводились   столь   старательно,   спасению   душ   и
распространению цивилизации предавались с таким рвением,  что  в  результате
сопутствующих войн, карательных экспедиций, притеснений, болезней  и  других
мелких зол, часто идущих по пятам за великими благами, дикие аборигены  были
так или иначе  совершенно  уничтожены.  И  это  сразу  же  приводит  меня  к
четвертому источнику права, которое стоит  всех  остальных,  вместе  взятых.
Коль скоро первоначальные претенденты на землю все умерли и похоронены и  не
осталось никого, кто мог  бы  унаследовать  ее  или  притязать  на  нее,  то
испанцы,  как  следующие  насельники,  непосредственно  сменившие   прежних,
вступили во владение на  столь  же  бесспорном  основании,  на  каком  палач
наследует одежду преступника (и так как на их  стороне  Блэкстон  {Com. В. II, с. I. [Блэкстон {15}. Комментарии, т.  II,  гл.  I].}  и  прочие
ученые толкователи законов, то они могут не обращать внимания на все иски  о
выселении), и это последнее право может быть названо ПРАВОМ ИСТРЕБЛЕНИЯ или,
иначе говоря, ПРАВОМ ПОРОХА.
   Но чтобы не оставалось ни малейших сомнений по  этому  поводу  и  чтобы
вопрос о праве собственности был решен на вечные времена,  его  святейшество
папа Александр VI издал одну из тех  знаменитых  булл  {16},  пред  которыми
отступают здравый смысл и любые доводы; в ней он великодушно пожаловал вновь
открытую часть света испанцам и португальцам; они же, имея таким образом  на
своей стороне и закон, и слово божие, объятые великим духовным  рвением,  не
проявляли  в  отношении  диких  язычников  ни  милости,  ни   любви,   а   с
удесятеренным   неистовством   продолжали   дело   открытия,    колонизации,