деревенском домике, который находился в  родовых  владениях  Стайвесантов  и
который они подарили ему  в  благодарность  за  почетное  упоминание  об  их
предке. Дом был премило расположен  вблизи  от  мыса  Корлеарс-Хук  на  краю
одного из соленых болот, по правде говоря, время от  времени  затопляемых  и
летом кишащих комарами, но в остальном  очень  приятных  и  дающих  обильные
укосы соленой травы и камыша.
   Там, к сожалению, добрый старый джентльмен опасно  заболел  лихорадкой,
вызванной соседством болот. Почувствовав  приближение  конца,  он  привел  в
порядок  свои  земные  дела,  завещав  основную   часть   своего   имущества
"Нью-Йоркскому  Историческому   обществу",   Гейдельбергский   катехизис   и
сочинение Вандердонка - городской библиотеке, а седельные  мешки  -  мистеру
Хендесайду. Он простил всем своим врагам,  иначе  говоря,  всем,  кто  питал
вражду к нему, ибо сам он, по его словам,  умирал,  полный  расположения  ко
всем  людям.  Затем  он   продиктовал   несколько   ласковых   писем   своим
родственникам в Скагтикоке, а  также  некоторым  из  наших  самых  известных
горожан  голландского  происхождения  и  скончался  на  руках  своего  друга
библиотекаря.
   По высказанному им  желанию  его  похоронили  на  кладбище  при  церкви
святого Марка, рядом с останками его любимого героя  Питера  Стайвесанта,  и
ходят  слухи,  что  "Историческое  общество"  предполагает   поставить   ему
деревянный памятник на площади Боулинг-Грин.

II

   ИЗ ГЛАВЫ IV КНИГИ ВТОРОЙ ИЗДАНИЯ 1812 года (После абзаца,  кончающегося
словами: "...найдет доступ к его рассудку".)

   Добрый Олоф {5а} разместил отряд на флотилии из  трех  лодок  и  поднял
свой флаг на борту маленькой круглой голландской шлюпки,  по  форме  имевшей
немалое сходство с лоханью и прежде бывшей корабельной шлюпкой "Гуде  вроу".
Итак, погрузившись, наши  путешественники  простились  с  глазевшей  на  них
толпой, которая стояла на берегу и продолжала кричать им  вслед  даже  после
того, как ее криков уже нельзя было услышать, желая им счастливого плавания,
советуя хорошенько заботиться о себе, не  утонуть  и  напутствуя  множеством
других мудрых и  бесценных  предостережений,  которыми  остающиеся  на  суше
обычно снабжают тех, кто отваживается совершить путешествие по океану. А тем
временем наши мореплаватели быстро  двигались  вперед  по  прозрачной  глади
бухты и вскоре оставили за собой зеленые берега древней Павонии.
   Первую стоянку они сделали у двух  островков,  лежащих  почти  напротив
Коммунипоу; говорят, они появились во время великого разлива Гудзона,  когда
он прорвался сквозь Хайлендс  и  проложил  себе  путь  к  океану.  Ибо,  как
рассказывают,  разбушевавшаяся  водная  стихия  оторвала  от  гор  множество
огромных каменных глыб с покрывавшей их почвой и стремительная река  увлекла
их с собой на шестьдесят, семьдесят миль, где некоторые из них  застряли  на
отмелях как раз напротив Коммунипоу и образовали те самые острова, о которых
идет речь, между тем как другие были вынесены в океан и от них  не  осталось
никаких следов. Убедительным доказательством правильности  этих  утверждений
служит то, что  горная  порода,  образующая  основание  островов,  ничем  не
отличается  от  горной  породы  Хайлендса;  больше  того,  один   из   наших
естествоиспытателей,  который  тщательно  сравнивал  форму   соответствующих