Данилов еще раз взглянул на нее. Бедная, она, наверное, и не думает,
что, не будь ее, ехал бы лейтенант Ивановский в свой Хабаровск. Пора
начинать.
-- Вы очень устали? -- задал первый вопрос Иван Александрович.
-- Да, -- Алла ответила тихо, одними губами.
-- Я вас попрошу, подержитесь еще немного, ваши показания для
следствия крайне важны. Ведь вы тоже хотите, чтобы мы поскорее нашли
преступников.
-- Да. -- И на этот раз тверже.
-- Вы, наверное, голодны. Впрочем, чего я спрашиваю, мы же оба ничего
не ели. -- Данилов взглянул на часы: -- Врачи нам этого не простят.
Подождите, я сейчас.
Иван Александрович зашел в соседнюю комнату. За столом покойного
Ивана Шарапова сидел новый помуполномоченного Сережа Белов. И снова у
Данилова защемило сердце, как будто с того далекого сентябрьского дня
прошло всего несколько дней. Белов встал из-за стола, аккуратно оправил
гимнастерку:
-- Слушаю, товарищ начальник.
-- Вот что, Сережа, попроси, чтобы мне принесли два стакана чая, и
расстарайся, сообрази чего-нибудь поесть.
-- Я уже договорился, товарищ начальник, в столовой дадут в счет
пайка.
-- Молодец, только побыстрее, пожалуйста.
Они пили чай. Сережа расстарался, чай был ароматный и крепкий. Первая
утренняя заварка, ее еще не успели разбавить в буфете. Они пили чай и ели
хлеб с маслом. На этот завтрак, по скромным подсчетам Данилова, пошло два
командирских доппайка. Девушка ела с аппетитом, что тоже поразило Ивана
Александровича, но потом он понял, что это молодость берет свое, в любой
ситуации.
-- Я прочитал, Алла, то, что вы написали. -- Иван Александрович
отставил стакан с недопитым чаем. -- Может быть, еще хотите покушать?
-- Нет, спасибо.
Алла заметно повеселела, и это обстоятельство обрадовало Данилова.
-- Так я прочитал, -- продолжал он, -- понимаете, вы написали много
интересного, но, к сожалению, кое-что придется уточнить.
-- Я готова.
-- Вот и хорошо. Скажите, Алла, я все насчет этих серег. Вы не могли
бы их, ну, нарисовать, что ли?
-- Попробую.
-- Вот вам карандаш и бумага.
Через несколько минут рисунок был готов.
-- Так, -- сказал Данилов, -- значит, это сапфир. Кажется, синий?
-- Знаете, такого глубокого синего цвета, а вокруг бриллианты
небольшие, но Мария Дмитриевна говорила мне, что они очень старой работы,
поэтому дорого ценятся. Они в их семье передаются женам сыновей.
-- Ах вот как! Значит, эти серьги -- талисман вроде.
-- Скорее, семейная реликвия.
-- А сколько могла стоить эта реликвия, не знаете?
Алла посмотрела на Данилова с недоумением.
-- Я понимаю, -- сказал Иван Александрович твердо, -- многие вопросы