какими-то природными способами общения. Пока неясно, есть  ли  у  него
голос, но это нетрудно установить. В порядке эксперимента Дар  Лан  Ан
произнес несколько слов, обращаясь к гиганту.
   Крюгер отозвался немедленно,  он  издал  серию  звуков,  совершенно
бессмысленных,  с   точки   зрения   Дара,   но   во   всяком   случае
свидетельствовавших о том, что странное существо обладает  речью.  Это
был один из экспериментов, которые они произвели  друг  над  другом  и
которые вызвали у  обоих  одинаковую  реакцию;  в  данном  случае  оба
одновременно пришли к выводу о том, что необходимы уроки языка, и  тут
же принялись за дело. Все равно было слишком  жарко  для  того,  чтобы
продолжать путь, да  и  Дару  требовалось  время,  чтобы  окончательно
окрепнуть.
   По мере того как солнца удалялись друг от друга (частичное затмение
произошло в тот момент,  когда  Дар  ожидал  смерти),  тень  от  скалы
становилась все уже, но  все  же  ее  хватало,  чтобы  укрыть  Дара  и
Крюгера. Крюгер уселся,  опершись  спиной  о  скалу.  Дар  снова  лег,
подложив узел под голову.
   Существует несколько способов учить незнакомый язык. К сожалению, в
их положении они могли воспользоваться только одним, да  и  для  этого
материала было маловато. Лавовое поле,  несколько  кактусов,  короткие
тени и над всем этим - два солнца; более чем скудный  демонстрационный
материал для существительных, не говоря уже о глаголах. Прилагательных
можно было подобрать множество, но как объяснить, какое прилагательное
применяется в каждом конкретном случае?
   Крюгер подумал о рисунках, но у  него  не  было  ни  карандаша,  ни
бумаги, а наброски, которые он попытался сделать на поверхности лавы с
помощью обломка скалы, когда он взглянул на  них,  мало  что  говорили
даже ему самому. И уж, конечно, они ничего не говорили Дару.
   Но мало-помалу некоторые звукосочетания обрели для обоих более  или
менее одинаковый смысл. Было бы заведомой ложью назвать разговором  их
обмен мыслями, но доводить собственные мысли до собеседника им все  же
удавалось. К тому времени, когда красное солнце исчезло за  горизонтом
на юго-востоке, оба согласно решили, что теперь они вместе двинутся  к
границе лавового поля и постараются найти там  более  приятное  питье,
чем сок кактусовых растений, и более подходящую еду, чем  тошнотворная
мякоть кактусов.
   Вообще-то Крюгера эта затея не очень привлекала. За те месяцы,  что
он провел на планете, он  прошел  на  север  около  трех  тысяч  миль,
стремясь уйти от порой невыносимого, палящего жара красного солнца,  и
только на последних сотнях миль постепенно осознал, что все чаще видит
голубое солнце. Причина не  вызывала  сомнений:  голубое  солнце  было
"циркумполярным" в северной части северного полушария, или, как сказал
бы навигатор "Альфарда", его склонение для этой планеты было плюсовым.
Беда  в  том,  что  Крюгер  понятия  не  имея,  как  движется  планета
относительно голубой звезды; он и предположить не мог, вызывает ли это
движение какие-либо заметные сезонные изменения  на  планете,  и  если
вызывает, то как долго длятся эти сезоны.
   Последние несколько недель, перед  тем  как  он  увидел  в  воздухе
планер Дара, Крюгер раздумывал, не  повернуть  ли  ему  снова  на  юг.
Появление планера послужило первым прямым указанием (если  не  считать