Хапгуда его напарник Романо, указывая  на  вывеску,  -  ты  точно  нажил  бы
неприятностей на свою задницу. Это место не для смеха.
   - Штаб, - фыркнул Хапгуд, - да он в двух  тысячах  миль  отсюда!  В  этом
гребаном Вайоминге,  если  мне  не  изменяет  память,  где  бродят  олени  и
антилопы. А мы предоставлены сами себе в Беркиттсвилле, штат Мэриленд, самом
одиноком месте во  всей  вселенной.  И  кроме  того,  -  повысил  он  голос,
сдерживая улыбку и глядя на Романо, -  если  уж  мне  придется  обрушить  на
Советский Союз 35 мегатонн  ядерной  смерти  и  предстать  перед  Творцом  в
качестве половины команды, совершившей  самое  крупное  в  истории  массовое
убийство, то я предпочел бы сделать это с улыбкой  на  лице  и  с  песней  в
сердце. Ты слишком закомплексованный вояка, Романо. Будь проще.
   Хапгуд был первым лейтенантом, а Романо капитаном, на два года старше его
и, пожалуй, лет на десять мудрее.  Лицо  у  капитана  стало  кислым,  как  у
человека, осушившего бутылку лимонного сока. И все-таки ему легко работалось
с этим парнем. Хапгуд был самым лучшим, самым грамотным  офицером-ракетчиком
из всех, с кем довелось встречаться капитану. Все панели управления, порядок
их работы Хапгуд знал так, будто сам изобрел их.
   Они  хорошо  сработались.  Сейчас  Хапгуд  вместе  со  своим   другом   и
начальником обслуживали единственную пусковую шахту стратегических  ракет  к
востоку от Миссисипи. Изначально это была пусковая шахта для ракеты "Титан".
В конце 50-х годов эта ракета на жидком топливе  должна  была  поступить  на
вооружение ВВС, но так полностью и  не  поступила,  поскольку  в  1962  году
энтузиазм вызвали ракеты на твердом  топливе  "Минитмен",  базировавшиеся  в
западных штатах. И вот теперь эту пусковую шахту на  клочке  государственных
владений в штате Мэриленд спешно ввели в  эксплуатацию.  О  шахте  мало  кто
знал,  разве  что  специалисты  из  Пентагона  в  Вашингтоне  и   резервного
командного центра Вооруженных сил в  Форт-Ричи.  А  между  тем  конфигурация
ракеты "Титан" позволяла разместить в  этой  шахте  и  ракету  МХ,  и  центр
запуска, а не разносить их отдельно, как это делали с ракетами "Минитмен".
   - Рик, я только что получил Господне знамение,  -  неожиданно  воскликнул
Хапгуд. - Он хочет, чтобы мы сменили декорации! Подумай об этом, Рик!  Центр
управления пуском, превращенный в разлапистую сосну!
   Романо невольно улыбнулся.
   - О Боже, Донни, что же, черт побери, делать с тобой?
   - Молись, чтобы я повернул свой  ключ,  если  должен  буду  сделать  это,
ответил Хапгуд, дотрагиваясь до  красного  титанового  ключа,  висевшего  на
шейной цепочке и спрятанного в нагрудном кармане белого комбинезона.
   - Кто знает, к примеру, в этот момент я могу быть  в  плохом  настроении,
понимаешь?
   Романо снова улыбнулся шутке. Если поступит приказ, Донни  повернет  свой
ключ и отправит птичку в полет.
   Они несли очередное  дежурство  в  шахте,  в  ста  футах  под  землей,  в
бронированном командном  пусковом  центре,  дежурили,  осознавая,  что  если
разразится третья мировая  война,  то  им  придется  участвовать  в  ней,  и
понимая, что их присутствие здесь служит гарантией того, что  эта  война  не
будет развязана.
   Камера, в которой  они  пребывали,  представляла  собой  цельную  капсулу
размером сорок один на двадцать шесть футов, запрятанную  в  глубь  земли  и
пригодную для медитации. Сводчатый потолок камеры дурно бы влиял на тех, кто
страдал боязнью замкнутого пространства. Стальной пол камеры был  подвижным,