колокольчик, и из леса вышел олень. Он пошел к ней по лужайке, а она глядела
на него своим отсутствующим взглядом и  нежно улыбалась  ему. Остановившись,
он опустил  голову  и  посмотрел  на нее так лукаво, что  она рассмеялась  и
крикнула:
     -- Это опять ты звонил? Проголодался?
     По-видимому, олень не проголодался,  или испугался Джорди,  но он вдруг
убежал в лес. Зато гуськом вышли коты и стали тереться об ее  ноги. А собака
понеслась к коробочке, понюхала ее и залаяла.
     Хозяйка подбежала  к ней  легко, как олень. Она  опустилась  на колени,
сложив  руки  в подоле,  заглянула  в коробочку, взяла  ее  и вынула  бедную
больную лягушку.
     Лягушка  лежала у  нее на  ладони,  лапка  свисала сбоку. Она осторожно
потрогала ее, поднесла к щеке, сказала: "Ангелы тебя принесли или гномы? Ну,
ничего! Я  тебя полечу как  смогу",-- вскочила  и вошла  в дом, захлопнув за
собой дверь.
     Дом  снова спал,  сомкнув веки.  Оба  кота и собака ушли к  себе, птицы
угомонились, одна белка на дереве, над Джорди, еще скакала по ветвям. Джорди
почувствовал легкость  и  свободу, которых не знал  до сих пор.  Он встал  и
пошел домой через темный лес.
     Закончив прием, доктор Макдьюи кивнул Энгусу Педди, переждавшему всех.
     --  Заходи, -- сказал он. -- Прости, что  задержал. На этих идиотов все
время  уходит.  Ну,  что  с  ней?  Перекормил  конфетами?  Сколько  же  тебе
повторять? Он и не заметил, что причисляет к идиотам своего друга.
     -- Правда  твоя, Эндрью,  --  виновато ответил священник. -- Но что мне
делать? Она так умильно служит на задних лапках.
     Ветеринар нагнулся, понюхал собаку, потрогал ее брюхо и поморщился.
     --М-да,--сказал  он. --Еще хуже  стало... Что же ты, Божий человек,  не
можешь себя обуздать? Зачем пса перекармливаешь?
     --  Ну какой я  Божий человек!  --  возразил Энгус  Педди. -- Я  -- Его
служитель,  знаешь -- из служащих, которые добирают сердцем, где  не хватает
ума.  Лучшие люди идут в  армию,  в политику, в  адвокаты, а Богу  достаются
такие, как я.
     Макдьюи весело и нежно посмотрел на него.
     -- По-твоему, ваш Бог любит все это подхалимство? -- спросил он.
     -- По-моему,  --  парировал  Энгус,  -- Он  ошибся  только  раз:  когда
позволил нам  представить Его по нашему образу  и подобию. Хотя нет,  это мы
сами придумали, это же нам лестно, а не Ему.
     Макдьюи залился лающим смехом.
     -- Ах,  вот  что!  --  обрадовался он.  -- Значит, человек наделил Бога
своими пороками и теперь,  когда  молится, ориентируется  на  них. Священник
погладил собаку по голове.
     -- Когда  Бог  наказал  Адама,  --  медленно  произнес  он, -- мы стали
братьями  не Ему, а  вот ей. Довольно смешной приговор. Бог шутит редко,  но
метко. Эндрью Макдьюи не ответил.
     -- А ты, -- продолжал священник, уводя спор с опасного пути, -- даже не
веришь  в это родство. Я вот  люблю ее, беднягу, и  жалею, как самого  себя.
Скажи, Эндрью,  неужели  ты  их  не полюбил? Неужели  у тебя не  разрывается
сердце, когда она на тебя жалобно и доверчиво смотрит?
     Нет, -- отвечал Макдьюи.  -- Я хоть и собачий, но доктор. Если у  врача
будет разрываться  сердце  из-за каждого пациента или родственника, он долго