разделенным на временные полосы. Полоса уплотненного времени для
ожидающих, полоса нормального времени, полоса растянутого для торопящихся.
Для начала же в каждом городе и селе могут быть созданы дома, усадьбы,
даже комнаты для ждущих и неуспевающих.
В сельским домах ожидания крестьяне охотно будут проводить предвесенние
месяцы, когда зерно прошлогоднего урожая съедено, закрома подметены,
хлебушко идет пополам с мякиной, да и того не в достаток. Так хорошо
ужать, уплотнить эти постные месяцы. Перебился недельку, глядь, уже
зелен"... А осенью а страдную пору тот же мужичок запросится в дом
успевания. Ниву-то не упрячешь в дом, жать и стога метать придется в поле,
но выспаться можно за полчаса. И день твой, и ночь твоя для страды.
Догадываюсь, что господа фабриканты первыми заведут дома успевания при
своих цехах. Даже и против 10-часового рабочего дня возражать не будут
больше. Так славно получится: в сутках две полновесных смены и дважды по
два часа для отдыха, растянутых сколь угодно..."
Конечно, читатель XXI века не сможет без улыбки читать эти строки.
Улыбке снисходительная и печальная. Так наивно сочетает Аникеев власть над
законами природы, науку далекого будущего и голодающую деревню, или
двойную эксплуатацию фабричных. Но что он мог сделать - человек двух эпох?
Мысленно он жил с нами, а физически - в царской России, обращался к своим
современникам.
Статья Аникеева кончалась такими словами:
"Это был сон, дорогой читатель, сладкий сон. Проснись. Но если ты очень
захочешь, чтобы сон стал явью, не пожалей усилий. А для начала напиши по
адресу..."
Никто не поверил. Никто не написал.
Что делал Аникеев? Продолжал. Строил этаж за этажом свой воздушный
замок.
Можно поражаться его мужеству. Другой мог бы и опуститься, махнуть
рукой, ныть, жаловаться на судьбу. Но что приятного в нытье? И Аникеев
делал то, что он мог. Мыслил. Мысленно строил темпорологию.
Доказательств нет. Средств на опыты нет. Фактов нет. Аникеев вводит
"допустим". Допустим, фундамент построен. Что дальше?
Соорудив темпокамеру в своей голове, Аникеев внимательно обставлял ее,
продумывая все детали быта в ином времени.
Например, связь с внешним миром. Телефон не годится. В темпокамере
время идет быстрее, допустим, в десять раз. Значит, слов в десять раз
больше и звуки выше, вы тараторите тоненьким голосом, а внешний мир басит,
растягивая слова. Пять секунд на слово, ничего не поймешь. Аникеев
предлагает сочетать телефон с граммофоном. Сначала записывать речь, потом
прокручивать в другом темпе. Для его эпохи это почти изобретение.
Электромагнитные волны изменятся тоже. Мир предстанет в иных красках.
Темпокамера видит внешний мир в инфракрасном освещении, внешний мир
темпокамеру - в ультрафиолетовом. Столько технических проблем и столько
возможностей для наблюдений!
Время ускоряется раз в десять, размеры уменьшаются раз в десять, масса
же убывает пропорционально кубу длины, а мускульная сила - пропорционально
квадрату. Ускоренно-уменьшенные люди будут сравнительно сильнее. Они
смогут прыгать как блохи, смогут даже летать, махая руками. Правда, в
пределах своей темпокамеры.