маленькому, с булку. Да и то сказать - вроде человек, а вроде и нет,  так,
не пойми что. "Кто же такой?" - думает про себя Данило. А в голове  словно
шепчет кто-то, но без звука - Сван.
     "Ишь ты, - думает Данило, - Сван. Что за Сван? А вот так... Сван -  и
все тут".
     А сидят все неподвижно. Данило сидит и человек тоже. То есть -  вроде
человек.
     "Сван, - думает Данило. - Сван... Откуда такой Сван?" - А на это  ему
-  никакого  шепота,  а  представляется  вдруг,   как   будто   что-то   -
давным-давно. И что - непонятно, но уж так давно, что душу захолаживает. И
так печально становится, как будто ни головы, ни тела, ни дома, ни  крова,
а только - долго, долго... И словно бы что-то и было, но так давно, что уж
и неважно, было или нет; и уже не  одиноко,  а  вообще  как  будто  и  нет
никого. Одна видимость, пустая игра света. Даже и слова такого нет.
     Сидит Данило, и словно бы и его нет,  легкий-легкий  стал.  Чувствует
запах дыма от печки, чувствует, как солнышко на листочках играет, как Иван
шти варит, как Машина Дарья в сарае стоит, яблоками из того угла пахнет. И
все у него этак складно получается - и он тут, и Сван, и дым из трубы.
     Потом все прошло. Сидит он опять у дерева на  пустой  дороге,  солнце
село, до дома рукой подать.
     Пришел домой. Иван и вправду шти варит.
     "Вот, Ваня, такое дело примнилось..."
     "А и не примнилось вовсе, Данилушко. Есть такое, да  только  названия
ему никакого нет. А что встретил его - хорошо.  В  природе  -  оно  все  к
какой-нибудь пользе сложено".
     Был и другой случай. Вышел ночью Данило из избы, сделал свои  дела  и
пошел поглядеть - что и где.  Затаился  под  елкой,  смотрит  -  как  луна
светит. А на другом конце  поляны  вдруг  будто  идет  кто-то,  беззвучно,
качается. Длинный-длинный и голову на грудь свесил, как верблюд. Прошел  -
и ничего, как и не было его. Даже Ивану забыл  поутру  рассказать,  только
через месяц вспомнил.
     А еще раз сидит в доме один, вдруг слышит: "Фея Внутреннего Гуся".  И
все. Ничего не понял, решил, что примерещилось.


     Если хорошо поискать, то и до сих пор  можно  найти  в  мире  древнюю
вещь.
     Иван пошел далеко за омуты и раскопал одну - нечаянно -  под  холмом.
Соскоблил землю как мог, ухватил за бок и домой.  Поставил  на  лавку  под
дерево, ждет, чтобы Данило пришел, объяснил ему про находку.
     Пришел Данило с мешком, поставил было наземь, видит - Иван сидит, как
новый чайник, на лавку пальцем кажет.
     "Вот, Данилушко, и я монплезир нашел". - Поглядел Данило и тоже  сел.
Так и сидят молча. Потом Данило встал, походил вокруг.  Послюнявил  палец,
потер сбоку, сковырнул грязи комочек.
     "Знаешь, брат Ваня, не видал я такого никогда. Давай, что ли, в ручье
помоем". - Отмыли с нее солидно земли, опять  принесли,  поставили.  Стоит
себе. Данило с одного боку подберется, с другого - не понять.  А  то,  как
художник, к крыльцу  отойдет,  сощурится,  голову  откинет  и  пальцами  в
воздухе шевелит. А Иван присел на корточки и головой вертит: то  на  вещь,