своей уродливой пастью в стекло, словно пытаясь проглотить наш батискаф.
   Надо ее сфотографировать. Я сделал несколько снимков  и  позвал  Михаила,
чтобы он тоже полюбовался.
   - Хаулиодус слоанеи, - забормотал он над моим ухом. - Забавно.  Чего  она
так глубоко забралась?
   Первое время меня злило, что  Мишка  то  и  дело  ввертывает  в  разговор
латинские термины. Как будто от этого мне станут понятнее его объяснения! Но
потом я понял, что он вовсе не пытается "свою образованность показать".  Для
него это самые обыкновенные, совершенно точные названия, и он даже просто не
представляет себе, что кто-то может не знать латыни...
   - Сделай еще снимок, - попросил Михаил.
   Но в тот же момент, словно  вспугнутая  его  голосом,  уродливая  рыбешка
исчезла. А еще через мгновение мимо иллюминатора прошмыгнули в полосе  света
три крупные креветки, смешно помахивая своими длинными усиками  и  извиваясь
всем телом, будто танцуя. Через секунду в  полосу  света  влетела  еще  одна
креветка. Но она не стала  убегать,  а  вдруг  резко  повернулась  навстречу
преследователю.
   За ней гналась крупная глубоководная рыба, похожая на длинную  прозрачную
ленту, светившуюся нежным голубоватым сиянием. Мгновение - и креветка  вдруг
выбросила облачко светящейся слизи. Вспышка  была  такой  яркой,  что  мы  с
Мишкой зажмурились.
   А когда я открыл глаза,  ни  рыбы,  ни  креветки  уже  не  было.  Только,
постепенно затухая, расходилось в воде светлое облачко.
   На больших глубинах,  где  царит  вечная  ночь,  даже  каракатицы  вместо
"чернильной  жидкости"  выбрасывают  такие  светящиеся   облачка.   Под   их
прикрытием легко ускользнуть от врагов.
   Так мы медленно продолжали погружаться все глубже и глубже, не  отрываясь
от иллюминаторов, чтобы не прозевать что-нибудь  интересное.  Это  требовало
много  внимания,  так  что  мы  почти  не  разговаривали,   только   изредка
перебрасываясь короткими фразами:
   - Миша, вижу глубоководного угря. Проследи, пожалуйста. Или:
   - Константин Игоревич, прибавьте, пожалуйста, воздуха.  Что-то  в  висках
постукивает.
   - Планктон! - вдруг радостно крикнул Михаил. -
   Стоп!  Еще  немножечко  вниз,  Константин  Игоревич.  Так,  хорошо.  Гаси
прожектор, Сергей!
   Нажимая одну  за  другой  кнопки  на  пульте,  Базанов  уравновесил  нашу
"лодочку". Мы неподвижно повисли на глубине в 630 метров.
   Теперь за иллюминатором словно засияло звездное  небо.  Сплошная  россыпь
ярких огоньков, точно Млечный Путь, сверкала за холодным круглым стеклом. Но
то были не звезды. Это сверкали в лучах наших прожекторов мельчайшие  рачки,
креветки, бактерии. Сколько их тут? Мириады! Вода буквально кишит  ими,  она
кажется густой...
   - Как  суп,  -  неожиданно  говорит  за  моей  спиной  Базанов  и  вкусно
причмокивает. - Мне нынче снилась солянка. Эх,  стосковался  по  берегу,  по
Ленинграду, по "Астории", по настоящей, братцы, соляночке.
   Мы с Михаилом смеемся.
   - Да, этот суп не для вас, Константин Игоревич,- шутит Михаил. - Вот киту
он по вкусу... Ну что ж пробы я  ваял,  надо  доложить.  Включи-ка  телефон,
Сергей!