Потихоньку побежал он, поднявши заступ вверх, как будто бы хотел им
попотчевать кабана, затесавшегося на баштан, и остановился перед могил-
кою. Свечка погасла; на могиле лежал камень, заросший травою. "Этот ка-
мень нужно поднять!" - подумал дед и начал обкапывать сго со всех сто-
рон. Велик проклятый камень! вот, однако ж, упершись крепко ногами в
землю, пихнул он его с могилы. "Гу!" - пошло по долине. "Туда тебе и до-
рога! Теперь живее пойдет дело".
Тут дед остановился, достал рожок, насыпал на кулак табаку и готовил-
ся было поднести к посу, как вдруг над головою его "чихи!" - чихнули
что-то так, что покачнулись деревья и деду забрызгало все лицо.
- Отворотился хоть бы в сторону, когда хочешь чихнуть! - проговорил
дед, протирая глаза. Осмотрелся - никого нет. - Нет, не любит, видно,
черт табаку! - продолжал он, кладя рожок в пазуху и принимаясь за зас-
туп. - Дурень же он, а такого табаку ни деду, ни отцу его не доводилось
нюхать!
Стал копать - земля мягкая, заступ так и уходит. Вот что-то звукнуло.
Выкидавши землю, увидел он котел.
- А, голубчик, вот где ты! - вскрикнул дед, подсовывая под него зас-
туп.
- А, голубчик, вот где ты! - запищал птичий нос, клюнувши котел.
Посторонился дед и выпустил заступ.
- А, голубчик, вот где ты! - заблеяла баранья голова с верхушки дере-
ва.
- А, голубчик, вот где ты! - заревел медведь, высунувши из-за дерева
свое рыло.
Дрожь проняла деда.
- Да тут страшно слово сказать! - проворчал он про себя.
- Тут страшно слово сказать! - пискнул птичий нос.
- Страшно слово сказать! - заблеяла баранья голова.
- Слово сказать! - ревнул медведь.
- Гм... - сказал дед и сам перепугался.
- Гм! - пропищал нос.
- Гм! - проблеял баран.
- Гум! - заревел медведь.
Со страхом оборотился он: боже ты мой, какая ночь! ни звезд, ни меся-
ца; вокруг провалы; под ногами круча без дна; над головою свесилась гора
и вот-вот, кажись, так и хочет оборваться на него! И чудится деду, что
из-за нее мигает какая-то харя: у! у! нос - как мех в кузнице; ноздри -
хоть по ведру воды влей в каждую! губы, ей-богу, как две колоды! красные
очи выкатились наверх, и еще и язык высунула и дразнит!
- Черт с тобою! - сказал дед, бросив котел. - На тебе и клад твой!
Экая мерзостная рожа! - и уже ударился было бежать, да огляделся и стал,
увидевши, что все было по-прежнему. - Это только пугает нечистая сила!
Принялся снова за котел - нет, тяжел! Что делать? Тут же не оставить!
Вот, собравши все силы, ухватился он за него руками.
- Ну, разом, разом! еще, еще! - и вытащил! - Ух! Теперь понюхать та-
баку!
Достал рожок; прежде, однако ж, чем стал насыпать, осмотрелся хоро-
шенько, нет ли кого: кажись, что нет; но вот чудится ему, что пень дере-
ва пыхтит и дуется, показываются уши, наливаются красные глаза; ноздри