Энтони Гидденс, директор Лондонской школы экономики
(London School of Economics), отвечает на вопросы
социологов Светланы Баньковской и Александра Филиппова.
С. Б. Как Вам видится пространство России в контексте
глобализации, о которой Вы так много и глубоко писали?
  Э.  Г. Прежде всего хочу заметить, что я не эксперт по России,
поэтому  не  могу  судить с точки зрения  конкретного  знания  о
российском  обществе. Но у России, несомненно, есть свое  особое
место   в  глобальном  порядке,  отчасти  потому,  что   у   нее
специфическая  история,  отчасти  —  потому,  что  она  обладает
большим  количеством вооружений. Поэтому всем  нужно  по-особому
прислушиваться  к  мнению России, понимая ее отличие  от  других
стран, сопоставимых с нею по размерам.
  Определенно, это важная особенность включения России  в  более
широкое глобальное общество, и многое зависит от того, что будет
делать Россия в нынешних обстоятельствах. Но структурно мы живем
в  таком  мире,  где ни одно общество не может изолироваться  от
остальных, ни одна страна не может оставаться самодостаточной  в
своей   идентичности.   И   Россия  должна   пересмотреть   свою
идентичность  более  широко,  как это  делают  все  страны.  Это
относится  и  к культуре, и к экономике, и к другим  сферам.  Мы
движемся  к  сотрудничеству, от которого зависит будущее  каждой
страны. Поэтому я приветствую все, что вовлекает Россию в  более
тесное  сотрудничество с другими странами в  Европе  и  в  мире.
Шаги,  предпринятые  Россией  для вступления  в  ВТО,  например,
сделаны в правильном направлении.
  Мне  представляется весьма желательной тесная связь  Европы  и
России. Европейское сообщество — это рынок для остального  мира,
в  силу  некоторых обстоятельств, о которых я  говорил  в  своей
лекции. Европейский союз — это транснациональная организация, но
он  не  строился как ассоциация государств. Между ООН и ЕС  есть
разница,  поскольку ООН — это организация суверенных государств,
а ЕС — это организация государств, которые отказались от полного
суверенитета для того, чтобы создать нечто, отличное  от  просто
международной  ассоциации.  То же самое  должно  произойти  и  в
других  частях мира. Маловероятно, что Россия может стать членом
ЕС,  но есть люди, которые допускают такое развитие событий.  Во
многом   это   зависит  от  того,  как  будет   эволюционировать
Европейский  союз  и  какого рода система в нем  сложится  через
десять лет.
  С.  Б.  В  России  об  этом  тоже  много  предположений.  Если
продолжить эту тему возрастающей свободы (в том числе и  свободы
ограничивать свою суверенность) как следствия глобализации,  то,
видимо,  это означает и большую свободу не только для  отдельных
социальных  институтов,  таких  как  государства,   но   и   для
индивидов. Большая свобода — это большая свобода выбора.  А  что
происходит   с   критериями  этого  выбора,   увеличивается   ли
соответственно и их число?
  Э.  Г.  Должен сказать, что между глобализацией и  демократией
существует    определенная   связь.   Она    достаточно    легко