Не раз уже судились за более серьезные проступки, и все-таки вам всегда
удавалось отвести судьям глаза и осрамить своих врагов.
- Дельный совет! -- воскликнул Рейнеке. -- Мне действительно следует
явиться ко двору и лично защищать себя на суде. Король, надеюсь, будет
милостив ко мне. Он отлично знает, как я ему полезен, и понимает, что именно
за это меня и ненавидят. Ведь все его придворные в делах ничего не смыслят
-- ни бе ни ме, и там, где нужен совет поумнее, выручать приходится мне. Вот
они и завидуют...Меня тревожит только, что самые злые из моих врагов как раз
и состоят в королевских любимчиках. Их там больше десятка, а я один. И
все-таки мне лучше добровольно явиться к королю, чем подвергать жену и
детишек такой опасности. Король, разумеется, сильнее меня, но, может быть,
мне еще удастся как-нибудь поладить с моими недругами...
Тут он обратился к жене:
- Береги детей, Эрмелина! Особенно нашего младшенького, нашего любимца
Росселя. Малыш весь в меня -- у него чудесные зубки! Да, и старшего,
плутишку Рейгнгарта, я люблю не меньше. Можешь без меня побаловать деток.
Бог даст, я скоро вернусь и тогда уж порадую тебя хорошим подарком...
И он ушел в сопровождении Гримбарта.
Не прошло и часа, как Рейнеке обратился к своему спутнику:
- Милый племянник, дорогой мой друг! Вы -- священнослужитель, лицо
духовное. Признаюсь вам, мне все-таки страшновато предстать перед нашим
государем. Что ни говори, а совесть у меня не совсем чиста. Если я
исповедуюсь перед вами во всех своих грехах, мне станет легче. Так вот
слушайте.
Прости меня господь и пресвятая дева Мария, - начал Рейнеке каяться на
церковной латыни, как это положено у католиков, - что вредил выдре, коту и
всем другим, в чем теперь признаюсь, и готов принять любое наказание...
Но барсук перебил его:
- Бросьте вы свою латынь и говорите по-нашему -- понятнее будет!
- Хорошо, - кротко ответил ему лис. -- Признаюсь, что я виноват перед
всеми зверями и птицами.
Тут он рассказал, как недавно защемил в колоде медведя Брауна и как тот
был избит; как он завлек в ловушку кота Гинце и как тот потерял один глаз.
Признался Рейнеке и в том, что петух Геннинг сказал правду: он, Рейнеке,
действительно хватал его детей и съедал их с большим аппетитом.
- Мало того, - продолжал лис, - я даже самому королю и королеве сделал
много пакостей. Не говоря уже о том, как я издевался всегда над волком
Изергимом, которого в насмешку называл дядей, хотя никакой он мне не дядя, а
я ему не племянник! Несколько лет тому назад, когда я жил в монастыре в
Элькмаре, он пришел ко мне и попросил помочь ему стать монахом. "Это
занятие, - сказал он, - очень мне нравится". Я заметил, что первым делом он
должен научиться звонить в колокола, и привязал его лапы к колокольной
веревке. Звон ему очень понравился, и он стал трезвонить, как буйно
помешанный. Услыхав этот безумный набат, люди сбежались толпами. И не успел
волк им объяснить, что он собирается стать монахом, как был избит до
полусмерти. Однако этот дурень не отказался от своего намерения. Он попросил
меня, чтобы я выбрил ему макушку, как у всех монахов. Я посоветовал Изергиму
выжечь себе волосы на макушке раскаленным железом. Он послушался. И можете
себе представить, как вздулась и сморщилась от ожога кожа на его глупой
голове!..