Воложин предполагает, что вы сознательно соотносили свою повесть
"Грозная птица галка" с "Записками кавалериста" Н. Гумилёва. Эта
гипотеза, думаю, неверна?
И.Г.: Вы правы. Собственно, гипотеза слишком малоосновательна,
чтобы быть гипотезой. С. Воложин не зря называет себя не просто
критиком, а "критиком-интерпретатором". Этим он хочет обеспечить
себе больше простора для весьма вольного толкования текстов. В
"Записках кавалериста" Николая Гумилёва рассказывается о первой
мировой войне. А та война и война Гражданская, как говаривали в
Одессе, - это две большие разницы. У Гумилёва, пишет С. Воложин,
cnbnphrq о частных успехах своей стороны при общем
неблагоприятном положении дел и в моей повести - тоже. Но сколько
можно найти произведений, посвящённых подобным моментам. Первая же
ссылка: Лев Толстой, "Война и мир". В 1805 году русская армия
Кутузова, воевавшая в Австрии против Наполеона, отступает. В бою
под Шенграбеном, когда столь блестяще действует капитан Тушин,
отряд прикрытия спасает от разгрома отходящие войска.
Критик-интерпретатор приводит начало "Записок" Гумилёва:
"Мне, вольноопределяющемуся - охотнику одного из кавалерийских
полков, работа нашей кавалерии представляется как ряд отдельных,
вполне законченных задач, за которыми следует отдых, полный самых
фантастических мечтаний о будущем".
С. Воложин предлагает сравнить это с началом моей повести
"Грозная птица галка":
"В середине октября 1918 наша 2-я добровольческая дивизия
отступала от Самары к Бузулуку. Было безветренно, грело солнце;
идём просёлком, кругом убранные поля, луга со стогами сена, тихо;
кажется, и войны нет".
Что тут сказать? Сходство, гм, прямо-таки налицо.
Продолжая интерпретировать повесть, С. Воложин сравнивает её
окончание с тем, что написано у Хемингуэя в романе "Прощай,
оружие". У Хемингуэя:
"Было много таких слов, которые уже противно было слушать, и в
конце концов только названия мест сохранили достоинство. Некоторые
номера сохранили его, и некоторые даты, и только их и названия
мест можно было ещё произносить с каким-то значением. Абстрактные
слова, такие, как "слава", "подвиг", "доблесть" или "святыня" были
непристойны рядом с конкретными названиями деревень".
У меня:
"Мы несли Алексея до ближайшей деревни. Там и похоронили.
Собрали в батальоне денег, сколько у кого нашлось, отдали
священнику, чтобы отслужил не один раз.
Название деревни - Мышки. От Оренбурга в ста пяти верстах".
По мнению С. Воложина, смысл этих строк тот же, что и у
Хемингуэя. Но у меня название деревни не противопоставляется
выражениям патетики. Рассказчику Лёньке очень жаль убитого им по
ошибке Алексея Шерапенкова, Лёнька мучается виной, он полон
уважения к погибшему. Потому деревня, то, где она расположена,
запоминается навсегда. Эта память - памятник Шерапенкову. Он, а не
Павка и не Лёнька, - главный герой повести.