укусит клещ, или в озере к ноге присосётся вьюн...
Альбертыч велел нам с ним отвести Славика во времянку, и Ад
обеспокоенно потребовал:
- Чтобы в горло не вцепился, займите ему руки!
- Не бойся его рук, - указал на заблуждение Альбертыч. - У
него сила не в руках, а в голове. Это человек идеи!
- Идея меня съела, - сказал Славик, а мы втроём повели его,
усадили на матрац на полу. - Я всю жизнь был слишком умным!..
теперь хочу делать глупости и смеяться, как ребёнок. Хочу делать
не то, что мне надо, не то, что надо другим, я хочу делать то, что
абсолютно никому не надо! Вы поняли смысл?
- Смысл таится глубоко под одеянием слов! - И Альбертыч стал
раздевать его. - Чем делать то, что никому не надо, лучше вообще
ничего не делать - вот смысл. Давай баиньки.
- А ты пробовал ничего не делать, ты пробовал? - Славик так
жалобно вскрикнул, что я подумал: у него сейчас хлынут слёзы. -
Чтобы ничего не
делать, нужно ничего не хотеть! Я многого не хочу, но в моём
нехотении растворено хотение - и наоборот! В хотении одиночества -
нехотение, и ещё
какое!.. Я выпрыгнул из общества умных, я больше не хочу ума,
- он постукал себя пальцем по лысине, - не хочу быть нужным за мою
голову. Но ведь это - тоже определённое хотение. Чушь? А я
изголодался по чуши! Если бы вы только поняли смысл сказанного...
Я потянул Ада из времянки: было невмоготу досадно, что я не
там, где мне до зарезу нужно быть.
- Пойдём на озеро!
- Прям щас?
Пришлось сказать: надо кое-кого увидеть... а одному - не с
руки.
Он отнёсся как человек практического взгляда на все явления
жизни - не кивнул, но словно бы собрался кивнуть: "Надо, так
надо". Не упустил при этом заключить о Славике:
- Во химия мозги коптит! Нанюхался там у себя и вон чего
порет... Ни в жисть бы химиком не стал! И к химудобрениям близко
не подойду.
- Ладно тебе! - мне не стоялось на месте. - Скорей, ну! будь
другом!
Мы побежали. Ад уныло ругался: нельзя нормально, что ли,
идти?..
Как будто я виноват. У меня такое состояние: сам себя не
пойму.
2.
Она сидела на лесенке, на нижней ступеньке: наклонившись,
разглядывала правую стопу. Мы спускались, я приник губами к уху
Ада: заговори! спроси что-нибудь, ну!