оказался на той или иной стороне случайно, кто корыстно
приспосабливался.
Герои же Гергенредера не приспосабливаются. «Правды» не
ищут: у каждого из них она собственная, трепетно-интимная. С
+nayhl делом» не сливаются. Они пошли в революционную борьбу
по сугубо личным, «странным» мотивам, которые скрыты от
окружающих. (Шерапенков пошёл, чтобы, «вернув долг»,
доказать своё бесстрашие, свою значимость и гордо погибнуть
– умереть чисто и чистым. Он от всех убережёт эту тайну и
унесёт с собой).
Они чувствуют свою исключительность, эти «тронутые»,
они прячут и свои страдания, и то трогательно светлое, чем
щедро наделены. Своего индивидуального не уступят ни грана и
перед лицом смерти...
Революциями движет всё тот же вопрос: почему одни
объедаются телятиной, а другим не хватает хлеба. Ну, а
заговорят ли когда-нибудь о революции для «горбатых»? Был
построен и с позором развалился «социализм». Человечество
обогатилось невероятным опытом. А этих одиночек мы до сих
пор не знали. Теперь – знаем.
«Посев», номер 12 за 1998 год, Москва,ISSN 0234-8284