Первый контакт состоялся, и  на  этом  наши  обязанности  на  сегодня
закончились. Я не посмотрел, куда она пошла. Я не должен был обращать на
нее внимания. Я дождался чемодана, - на мой  взгляд,  летать  самолетами
станет удобно, лишь когда изобретут нечто вроде турбовинтовых чемоданов,
которые могли бы  самостоятельно  передвигаться  по  воздуху,  -  и  был
доставлен в  отель  "Плайа"  разбойником-таксистом.  Он  содрал  с  меня
двадцать песо, то есть доллар шестьдесят, и был даже разочарован,  когда
я принял его условия без звука. На сей раз бронь имелась, хотя без этого
как раз можно было вполне обойтись. Летний сезон кончился, зимний еще не
начался, и потому свободных номеров было хоть отбавляй.
   По-испански "плайа" означает "берег", и отель стоял у самого  океана.
Это мне понравилось, и, удостоверившись, что кондиционер в  моем  номере
работал на полную мощность, я переоделся в плавки и отправился на  пляж.
Было небольшое волнение, -  я  бы  даже  сказал,  весьма  приличное  для
погожего солнечного дня, - но я успел познакомиться  за  годы  службы  с
прибоем и плаванием в шторм, а потому, немного понаблюдав за  гребешками
волн, рассчитал все как надо и нырнул под одну из них. Я  вовсю  работал
руками и лихо увернулся от белого  гребня,  готового  захватить  меня  и
увлечь, как щепку.
   Еще несколько ныряльщиков мерились силами с волнами, и среди них одна
женщина в белом атласном купальнике (не бикини, а в сплошном). Почему-то
она сразу бросилась мне в глаза - то ли потому, что так уж  они  у  меня
устроены, то ли потому, что лишь она отваживалась заплывать так  далеко.
Плавала она неплохо, с каким-то европейским акцентом, каковой я никак не
мог точно определить. Похоже, ее воспитали на брассе, а кроль уже  вошел
в моду позже.
   Она была худощавой, почти  что  худой,  и  ее  крепкое  зрелое  тело,
затянутое в мокрый атлас, возбуждало куда сильнее, чем  все  эти  мягкие
пухлые нимфетки, коими усыпаны пляжи, - даже  несмотря  на  то,  что  их
наготу в основном прикрывает загар.  Что-то  в  ее  облике  вызвало  мою
любознательность -  назовем  это  так!  -  и  потому,  увидев,  что  она
повернула к берегу, я подождал  мину  ту-другую,  а  потом,  подкараулив
волну, позволил ей бросить меня вдогонку за ныряльщицей.
   Волна средних размеров может изрядно пощекотать нервы. Порой кажется,
что тебя трясет из стороны в сторону сердитый пес, но я  ловко  вырвался
из ее объятий, прежде чем она смогла закопать меня с головой в песок,  и
встал. Я успел  обогнать  женщину  и  теперь  повернулся  ей  навстречу,
вытряхивая из ушей воду. Она же приближалась ко мне с легкой улыбкой.
   - Я все думала, когда же ты меня узнаешь, Мэттью, - сказала она.
   Некоторое время я колебался. В моей голове мелькнуло имя одной особы,
которая удивительно удачно умела  менять  внешность  в  соответствии  со
служебной необходимостью. Но она всегда отличалась развитыми формами.  В
официальных  отчетах  ее  именовали  "сексапильной",  "чувственной",  но
никогда "худощавой". И все же это была она, Вадя. Сомнений у меня больше
не было. Пару раз я переспал с ней и однажды в нее  стрелял.  Я  не  мог
ошибиться.
   - Как тебе не стыдно, Вадя, - сказал я. - Нехорошо обманывать  старых
друзей. Давно ли ты села на диету?
   - Какая, к дьяволу, диета! - воскликнула она.  -  Если  бы  ты  знал,
сколько операций я перенесла, сначала, чтобы извлечь  пулю,  которую  ты