вытекающими отсюда последствиями - в течение нескольких
дней, а может быть и недель, в зависимости от развития
операции.
Наступил миг настороженной оценки. У меня создалось
впечатление, что она не больше моего обрадовалась, когда
поняла, с кем ей придется делить ложе и зубную пасту в
ближайшее время. Но затем она ловко вошла в роль. Она
вскочила с кресла, уронив журнал на пол.
- Мэтт, дорогой! - вскрикнула она, обвила мою шею и
крепко поцеловала, чем привлекла несколько равнодушных
взглядов наших будущих попутчиков. - О, я так боялась, что
твой самолет опоздает, милый! Как погода в Вашингтоне? Ты
успел закончить свои дела?
Я нежно потрепал ее за ушко.
- Конечно. Надеюсь, прощание с родителями прошло мило?
Жаль, что мне не удалось съездить к старикам вместе с тобой,
как мы планировали, но на обратном пути обязательно заглянем
к ним.
В нашем лицедействе, возможно, не было никакой
-%.!e.$(,.ab(, поскольку вряд ли мы могли вызвать чье-то
повышенное внимание до того момента, как я, идя по следу
Бьюкенена, окажусь в Лондоне. Однако может статься, что кому-
нибудь потом придет в голову задним числом отследить нас,
начиная с Нью-Йорка, и к тому же мне всегда кажется, что уж
коли вознамерился играть роль, то следует постоянно ощущать
себя на театральных подмостках - по крайней мере, на
публике, - а в наши дни, когда электронные средства
наблюдения творят чудеса, трудно сказать, когда ты на
публике, а когда нет. К своей радости, я понял, что Клэр
того же мнения. Однако я напомнил себе, что она для меня
больше не Клэр, а Уинифред Хелм, моя милая женушка.
Я оглядел ее с головы до ног и решил, что все могло
быть значительно хуже. По правде сказать, она была самая
миленькая из всех моих жен - как фальшивых, так и настоящих.
Вообще-то я был женат только единожды, на высокой девушке из
Новой Англии, и в течение многих лет был законопослушным
отцом семейства, но любой, кто решил посвятить себя нашей
профессии, - ненадежный кандидат для супружеской жизни,
потому-то мой брак в конечном счете и лопнул. И вот теперь у
меня была симпатичнейшая псевдосупруга, импортированная с
Дальнего Востока, которой пришлось встать на цыпочки, чтобы
запечатлеть на моей шее поцелуй.
Ее летний загар - ну, во всяком случае, он выглядел как
летний загар, уж не знаю, где она его приобрела, - придавал
ей цветущий вид, который был, пожалуй, куда более убедителен
для ее роли, нежели, скажем, розовая упитанность дрезденской
резиновой куклы. Вариант с ангелоподобной девчушкой в нашем
деле применяется слишком часто. Ее смуглая мягкая кожа
приятно контрастировала со светлыми волосами и ясными
голубыми глазами. Для своего миниатюрного роста она обладала