не имеющих микрофонов или других средств коммуникации с родной базой. То,  в
чем нуждается наша секретная  служба,  с  усмешкой  подумал  я,  так  это  в
департаменте общественных отношений. Люди не ценят нас.
   Все самолеты взлетели и воцарилось  спокойствие,  только  дул  ветер,  да
доносилось неясное гудение гребных винтов. Брейсуейт посмотрел на свои часы.
   - Как раз время для получения инструкций из Вашингтона, -  сказал  он.  -
Это случится в ближайшие четверть часа.
   Щелкающий  звук  нарушил  относительное  спокойствие  и   двух   роторный
вертолет, в виде банана, сел на палубу, как раз под  нами.  Три  человека  -
двое в гражданском и один в офицерской форме со всеми знаками отличия  какие
только можно вообразить на головном уборе, вышли из вертолета и  направились
к капитанской каюте.  Я  посмотрел  на  Брейсуейта.  И  увидел  его  молодое
спокойное лицо, поэтому я счел необязательным начать с ним  разговор,  ввиду
того, что мы видели трех довольно значительных человека, чьи лица могут быть
узнаны, почти каждым, кто  читает  газеты  и  смотрит  телевизор.  С  другой
стороны, мне кажется, было не случайно, что меня показали им. Кто-то пвтался
показать мне важность предстоящей работы, какова бы она не  была.  Брейсуейт
снова посмотрел на часы, этот парень прямо помешался на хронометре.
   - Они готовы принять Вас внизу, сэр, - сказал он и указал мне  на  дверь,
точнее на люк через который мы поднялись. - Не стукнетесь головой, спускаясь
по трапу...
   Я не мог бы точно сказать был ли на  борту  авианосца  кинозал,  но  было
очевидно,  что  для  этого  использовали  конференционный   зал,   судя   по
разбросанным повсюду бумажкам,  пустых  стаканов,  пепельниц  с  окурками  и
застоявшемуся табачному запаху. В конференц-зале  находилось  два  человека.
Одна из них была женщина. Судя по первому впечатлению, которое создавалось у
меня, я мог бы сказать, что  раньше  никогда  не  видел,  и  я  взглянул  на
мужчину.
   Это был тощий, седоволосый человек с черными бровями. На нем  была  серая
фланелевая рубашка, белые брюки, шелковый галстук, о нем можно было сказать,
что он был хорошо сохранившийся, среднего возраста банкир или бизнесмен,  но
только бы я этого не сказал. Я знал его, он был  одним  из  полдюжины  самых
опасных и безжалостных в мире людей.
   Я узнал его. Я работал на него примерно лет пятнадцать.
   Мак сказал:
   - Благодарю Вас, мистер Брейсуейт. Подождите нас, пожалуйста, за дверью.
   - Да, сэр.
   Мак посмотрел на молодого лейтенанта, как тот лихо повернулся и вышел. Он
коротко улыбнулся.
   - А хорошо их тренируют на севере, не так ли?
   Я не очень то интересовался строевой подготовкой Брейсуейта, но если  Мак
об этом упомянул, то это не случайно, поэтому я решил его поддержать.
   - Да, хороший парень, - сказал я. - Он не позволяет  себе  расслабляться.
Он вел спортивную машину, как бог. Но он рискует замучить меня до смерти, не
проявляя осторожность.
   - Я знавал одного молодого офицера, который  имел  предрасположенность  к
этому слову. Он тоже был довольно хороший водитель. - Сказал Мак.
   - Да, сэр, - подтвердил я. - Но, сэр, я полагаю, что Вы не включили этого
офицера в то дело, которое нам предстоит. Он слишком любит флот, сэр.
   Мак передернул плечами.