авт.)

     КАФФ. Что  касается Дэчери--Баззарда, то  после  встречи с Джаспером  в
склепе  он начинает вести расследование  сразу по нескольким направлениям. В
отличие от Розы, Криспаркла, Грюджиуса и остальных, в отличие от тех, кто до
нас занимался делом Друда, Баззард не находится под влиянием Елены, и она не
может  манипулировать  им,  как  другими.  Как   только  Баззард  поверил  в
искренность  Джаспера, они  начинают  действовать  сообща,  надеясь  вырвать
признание у  Ландлесов, и это  им  удается.  Однако, мне кажется,  инспектор
Мегрэ хочет что-то сказать.
     МЕГРЭ. Учитывая слабохарактерность Невила и его склонность к раскаянию,
может показаться, что первым должен признаться именно он. Но в викторианской
Англии  даже  чистосердечное  раскаяние  не  давало  убийце  шанса  избежать
смертного приговора.  Невил прекрасно знает, что его  в любом случае ожидает
виселица (помните, как в девятнадцатой главе Джаспер пророчески бросает тень
виселицы и на его сестру[175]).  Поэтому следствием его слабости могло стать
лишь  упрямое  молчание.  Но  сестра  (а  может,  "сестра"?)  упорствует  по
совершенно   иной  причине.  Как  вы  помните,  в  гипотезе  А  Елена  своей
гипнотической силой вызывает признание Джаспера. Она  сама говорит Розе, что
не боится власти  Джаспера,  потому что  чувствует себя сильнее.  Но  вполне
возможно,  в финальном поединке верх одержит Джаспер.  И под гипнозом именно
Елена  признается в  совершенном  злодеянии,  и  признается именно так,  как
должен  сделать это  в  гипотезе  А  Джаспер:  вспомнит  все  до  мельчайших
подробностей,  не сознавая при этом, что речь идет о ней самой. Именно это я
имел в виду, когда говорил, что все три гипотезы можно свести к одной.

     [175] "Тебе дорого ее душевное спокойствие, --  говорит он Розе, -- так
отведи же от нее тень виселицы". (Прим. авт.)

     ПУАРО. Но вы упомянули также о четвертой гипотезе, комиссар, которую мы
можем назвать ГИПОТЕЗОЙ D.

     Да, читатель.  Никто из присутствующих, поглощенных необычными выводами
из гипотезы С, не заметил  появления Эркюля Пуаро. Точнее, бельгиец появился
уже давно, но до своей реплики незаметно стоял в дверях[176]. Никто, однако,
не  выказывает  признаков  удивления, никто  не  задает  ему преждевременных
вопросов. Все знают: это бесполезно.

     [176] Кроме  того,  по  прибытии Пуаро первым делом зашел в техническую
комнату и внедрил себе в подсознание запись последних двух заседаний. (Прим.
авт.)

     Только полковник Д'Аттильо отпускает несколько неожиданное замечание.
     -- Гипотеза D, -- глубокомысленно говорит он. -- Совершенно верно.

     МЕГРЭ, обращаясь к Пуаро, который направляется к своему месту. Нетрудно
сделать вывод, что все,  о чем мы здесь говорили,  уже у  вас в подсознании,
cher ami. Следовательно, вы знаете, что  я упоминал фальшивого бродягу. А из
ваших посланий я понял, что  вы с Торндайком побывали в окрестностях Ареццо,
после чего Торндайк  отправился в  пизанский  аэропорт, а оттуда, вне всяких