Послушаем,  о чем  они говорят.  На  первый  взгляд  беседа брата  и  сестры
выглядит вполне невинно. Никаких  недомолвок или  намеков, за  которые можно
было бы  зацепиться.  Но  при  повторном воспроизведении  мы  замечаем некую
странность в этой сцене.
     Если  Невил  действительно  решил  уехать, не  в  силах больше выносить
любовную муку, то почему он колеблется и не  сразу  говорит  об этом сестре?
Поскольку  ранее  Елена  осудила  его  слабость  к  Розе,  то она  наверняка
поддержала бы  его  решение. Почему  же тогда Елена настроена столь  сурово?
Такое впечатление, что Невил испытывает огромное облегчение,  почти эйфорию,
когда сестра одобряет его план. Но это происходит лишь после того, как Елена
узнает,  что решение  Невила поддержал каноник. Но затем  следует  замечание
относительно тяжелой трости, и Невил тут же впадает в угрюмую задумчивость.
     "Как  мне не  хочется идти  на этот обед,  Елена", --  наконец  говорит
Невил, когда они почти подошли к воротам Женской Обители.
     Мы знаем,  что цель обеда -- примирение  Друда и  Невила. Последние две
недели все  только  этого и ждут.  Именно  по этому поводу  Елена в обществе
Криспаркла взывала к добродетели и небесам. А потому если  во время прогулки
близнецов и  должно что-то интересовать, так это именно предстоящий обед. Но
они  упоминают о нем лишь  в самом конце,  да  еще вскользь, да  еще в таких
выражениях, что читатель  пребывает в полном  недоумении, о чем, собственно,
идет речь. Но давайте послушаем их раз.

     Невил, хмуро. Как мне не хочется идти на этот обед, Елена.
     Елена, весело. Милый Невил, стоит ли из-за этого беспокоиться? Подумай,
ведь скоро все это будет уже позади.
     Невил, мрачно. Позади? Да. И все же мне это не нравится.
     Елена, успокаивающе. Вначале, может быть, и будет минута неловкости, но
только минута. Ведь ты же уверен в себе?
     Невил, зловеще. В себе-то я уверен. А вот во всем остальном -- не знаю!
     Елена, вскидывая  брови. Как странно ты говоришь,  Невил! Что ты хочешь
сказать?
     Невил, нахмурившись. Елена, я  и сам не знаю. Знаю  только, что мне все
это не нравится. Какая странная тяжесть в воздухе!

     Нужно сделать над  собой усилие, замечает  Кафф, чтобы  догадаться, что
речь  идет о предстоящем примирении с Друдом. Но зато этот диалог  с первого
до последнего  слова применим к убийству Друда,  если считать, что именно за
этим прибыли  с  Цейлона "англо-сингальские"  близнецы  (или  кто  они там).
Будучи  специалистом по расследованию преступлений  с  восточной подоплекой,
Кафф знает, что такое вполне возможно[59]. И в этом случае, добавляет сыщик,
убийство носило бы ритуальный характер, и значит,  должно быть совершено без
пролития крови, а именно путем удушения. Если так, то сцену беседы близнецов
можно интерпретировать следующим образом:

     [59]  Три   брамина,   убившие  Эбльуайта  в  "Лунном  камне",  прибыли
непосредственно из Серингапатама.

     Невил собирается задушить жертву либо голыми руками,  либо шнурком, как
принято у тагов. Об  этом  они условились  с сестрой заранее. Но в последнюю
минуту у него возникает опасение, что он не справится, и поэтому Невил берет