(ТЭД. Глава III. Женская обитель)

4

     Если  бы  вместо  сыщиков  в этом  зале сидели литературные  критики  и
филологи  (которым,  к  слову,  совсем  не   помешали  бы  внимательность  и
настойчивость частных детективов),  то  читателю  после  прочтения  подобной
главы  не  удалось  бы избежать  научной  лекции, посвященной сравнительному
анализу творчества Диккенса и Алессандро Мандзони.
     Но, к счастью  или  к несчастью,  в зале  собрались детективы, и только
полковник карабинеров  в порыве патриотизма вспоминает  великого миланца:  в
конце концов, разве Эдвин и Роза не promessi sposi -- обрученные? И разве не
слышны  в  стенах  древнего  монастыря отголоски Монцы[22]?  Особенно, когда
автор  взывает к  теням непокорных монахинь, замурованных заживо за то,  что
следовали... гм, природным инстинктам...

     [22]  В   знаменитой  главе  своего   романа  "Обрученные"   А.Мандзони
(1785--1873) пересказывает  историю  монахини  из Монцы,  жившей  в XVII  в.
Соблазненная одним негодяем, она, чтобы скрыть свой грех, стала соучастницей
убийства.

     Всякий  представитель карабинеров, особенно если он дослужился  до чина
полковника,  заслуживает  всяческого  уважения,  и  доктор  Уилмот  бормочет
соответствующие  слова  благодарности за столь интересное замечание.  Но при
описании мрачной и удушливой атмосферы монастыря антиклерикал Диккенс скорее
черпал вдохновение  у Дидро  и  Вольтера, чем  у  набожного Мандзони. А  что
касается promessi sposi,  то  ситуация Эдди и  Розового Бутончика  несколько
отличается (если не сказать противоположна) от ситуации Ренцо и Лючии.
     С  другой  стороны, нам известно, добавляет редактор "Диккенсианы", что
именно в этом состоял первоначальный  замысел романа. Давайте  отправимся  в
апрель  1869  года.  Изнуренный  лекционным  турне  по  Америке,  Диккенс по
настоянию  врача удалился в свой прекрасный загородный дом в  Гэдсхилле  и в
данную  минуту  сидит у  окна  кабинета,  откуда  открывается вид  на  собор
Рочестера-Клойстергэма. Близкие писателя  всерьез озабочены  состоянием  его
кровообращения. Но  Диккенс не  поддается  на  их  уговоры  и не соглашается
оставить  работу над  романом. За последние  четыре года он  не  написал  ни
строчки; возможно, его одолевает  профессиональная зависть к Уилки Коллинзу,
дружба с которым дала трещину  после сенсационного  успеха "Лунного  камня",
настоящего бестселлера 1868 года.
     И вот  в сельской глуши Кента Диккенс начинает искать сюжет  для нового
романа. Сначала ему на ум приходит  история о двух молодых людях, которые не
только любят друг друга (или верят,  что любят), но и согласно желанию своих
почивших  родителей  должны  пожениться  после  достижения  совершеннолетия.
Оригинальность сюжета состоит в том, что препятствием для любви и счастливой
развязки  является как  раз предопределенность  последней.  Через  несколько
недель Диккенс коренным образом перерабатывает сюжет,  но при этом сохраняет
влюбленную парочку.
     Мы избавим  читателя от  скабрезных  замечаний, которыми Филип Марлоу и
Лью  Арчер  обмениваются  по  поводу  юных  героев  романа.  "Крутые  парни"
пребывают в раздраженном  состоянии  духа, вызванном длительным воздержанием