ФИНАЛ
Когда-то, некоторое количество лет назад, когда Танька еще не понимала, в
какие пучины я ее ввергну, она жаловалась мне, что ей неинтересно жить.
И вот какая-то неведомая сила гонит нас с нею по миру, не давая ни дня
передышки. Все корни, за которые мы судорожно цепляемся на пути,
оказываются травой. Может быть, тебе уже интересно, Танька?
Я даже не могу выйти и проводить ее: мы стоим вшестером около окна и
смотрим, как Танька с израильской военной сумкой, набитой неглажеными
нарядами, спускается по улице Кодриктон, мимо армянской церки, к автобусу.
Еще двадцать метров до угла, она не оборачивается...
Остается три дня, за которые Танька может успеть выехать. Кому-то из нас
нужно отсюда вырываться, иначе нас вышлют обратно, в Израиль. Пусть они
попробуют выслать меня, с пятью детьми, из которых двое не записаны в мой
паспорт. Мы уже не можем больше "всходить" в Израиль. Мы можем только
"спускаться". Деньги мы поделили пополам - у Таньки есть билет на пароход
до Венеции, а у меня - еще за десять дней заплачено за квартиру. И еще по
пятьдесят долларов долларами. И мы верим в Бога. Только нужно очень сильно
верить. Мы сильно верим. Таньке я советую обращаться за помощью в Божьи
храмы. Хорошо бы это не кончилось панелью. В сорока милях отсюда стоит
пароход, который через пять часов отплывает в Венецию. Может быть, она там
найдет работу. Или ее возьмут с советским паспортом в какой-нибудь фонд.
Мне больше пока ничего не придумать.
Танька, любовь моя!
Если ты не вернешься до часа ночи, значит тебя выпустили.
Если тебя не будет десять дней, значит тебя впустили в Италию.
... Танька не оборачивается. Она боится обернуться. Она поправляет зеленую
сумку на плече и медленно скрывается за углом.
------------------
изданно в Иерусалиме (1000экз) в 1986 году