Напротив, в кофейнях, мужчины сидели за столиками и потягивали кофе из
крошечных чашечек. Рядом стояли запотевшие стаканы с ледяной водой. Я в
конце концов сел на незаконченный стул. Танька дала мне для этого визита
свою ковбойку - вся моя одежда была уж слишком походной, а Танькин
воротник сохранял ее слабый нежный запах. Я решил досидеть тут до перерыва
- сколько я тут могу сидеть и нюхать Танькину ковбойку?!
  Но я зря сомневался в отце Майкле. Он меня отыскал. Он влетел в
мастерскую, на ходу распахивая рясу и отправляясь в ватерклозет. Дальше
все было как при ускоренной съемке. Через пять минут мы были в
эмиграционной полиции. Три минуты отец Майкл с виноватым видом выслушивал
наглого полицейского комиссара. Отцу Майклу не удалось убедить таможенные
власти. Еще через двадцать минут мы снова были на борту "Вирджинии",
которая стояла под парами и ждала, пока Танька соберет горшки и забросает
в чемоданы детские тряпки и замоченные простыни: нас выдворяли на Кипр.
  - Черт с ними, - сказал я запыхавшейся Таньке, когда мы с ней снова
сложили вещи под вентилятором. - Смотри, опять эта шведка в розовых трусах.
  - Это другая шведка, - ответила Танька. - Трусы тоже другие. Но знаешь, я
даже привыкла к этому пароходу. Мне здесь начинает нравиться. Только бы
еще подольше никуда не приезжать. Сделать тебе кофе?


  На Кипре много русских. Танька своими ушами слышала, что какая-то
женщина кричала на пляже: "Мариночка, надень панамку! "
  А я, пока искал квартиру, встретил двух настоящих советских туристов.
  И спросил:
  - Ребята, вы советские?
  - Ага, - сказали они безо всякого оживления, - и чего?
  - Ничего, - вздохнул я, - во-первых, вам страшновато за границей
разговаривать, а во-вторых, я тут комнату ищу подешевле.
  Когда они ушли, я вспомнил, что не спросил даже, на каком месте "Зенит", и
бросился за ними вдогонку, но они заметили, что я за ними спешу, и тоже
побежали.


                                ЛЕВ ТОЛСТОЙ

  В монастырь мы попали только на Кипре. Францисканец отец Петрос
предупреждал меня в Гераклионе, что между ортодоксальными монастырями на
Кипре и российскими монастырями полной аналогии нет.
  На Кипре написано "Лев Толстой". Прямо на боку, масляными корявыми
буквами. Там, где у него город Лимассоль. На Кипре все водители -
психопаты. Не приведи вам испытать эту дрожь, когда ты несешься в такси по
узкой деревенской дороге, а навстречу тебе на всех парах не по той
стороне, не по-русски, мчится тяжелый грузовик. Бл... мимо. Таксисты на
Кипре тоже ездят не по русской стороне.
  Чуть не выругался по-английски: у них все подряд "Бла-ди" - кровавый,
кровавая, кровавое - ужасно выразительный язык. Меня все спрашивают,
почему я не пишу на английском. Не англичане спрашивают. Другие. Все равно
по-русски некому читать.
  В глубине души я мечтаю писать свои книги на немецком. Потому, что это