очень хитрый мамзер. И прислушайся, как он говорит: мы говорим "не хочу" -
"ма удди", а феллах всегда скажет "беддыш", мы говорим "он ушел"
-"гоотар", а феллах скажет "рах". Для нас "рах" - это значит "потерялся".
Ты спроси его что-нибудь, когда он придет завтра. И имена: феллаха зовут
Хялед, а бедуина Алей, или Фрадж, или Цлиман, или Хусейн, или Хлейель, или
Модеан, или Ауде, или Ауад, или Эйд, или Салями. Моего дедушку тоже зовут
Салями, - с гордостью добавил Салямка, - бедуина не зовут Махмуд, или
Ясер, или Фарид, или Ахмед, или Сухейль...
  - Хватит, - закричал я, - махмуд, драхмуд, брахмут, сохнут, хватит!
  Я уже больше ничего не слушал. Я записал, как по-бедуински "он ушел" и
стал поджидать Хяледа. Но назавтра Хялед не пришел: он был должен нам
четыре тысячи шекелей и дожидался нашего отъезда, поэтому к нашему домику
он не подходил и на глаза старался не показываться.
  Один раз мы с ним почти столкнулись нос к носу, когда я возвращался из
Ашдода по берегу, но он вышел из положения, стянув с себя саудовское
платье и белое трикотажное белье и нагишом уйдя от меня в воду.
  Только через неделю, когда Хялед понял, что мы пока не уезжаем, он прислал
нам с сыновьями десять долларов, а потом явился сам.
  Хялед сказал "РАХ".
  Он не отдал нам другую десятку. Он все время одалживал у нас по десятке,
надеясь, что мы уедем.
  - Ицхаки - мамзер, - повторил Салями, - хоть бы еще утром сказал, я бы
успел доехать до дома.
  - Клади руку в огонь и клянись, что он тебе вообще ни одной копейки не
заплатил!!!
  - Ицхаки сказал, что я приехал на отдых и три раза в день с ними ел. Если
бы он предупредил меня утром, то я бы не работал весь день на солнце.
  Мальчишка посмеялся и пошел купаться.
  - Он отлично себя ведет, - сказала Танька, - но он даже не удивился.
Похоже, что они в этом живут.
  Чем особенно неприятна позиция эмигранта - даже самый убежденный борец за
справедливость, проживая на чужой земле под угрозой выгона с полицией, не
может бороться с кибуцом "Ницаним" за сорок долларов, которые кибуц не
отдал балаболу с желтыми зубами, читавшему "Робинзона Крузо " Даниеля Дефо.


                    ЭЛЕГИЯ ("НИЦАНИМ" - КИБУЦ ДУРАКОВ)

  На пороге кибуцного ресторана весь день сидел грустный повар. К кибуцам
в Израиле люди относятся очень несправедливо. Кибуцы всегда хотят всем
людям сделать хорошее, но у них очень закрытая система, и окружающий
кибуцы мир они представляют себе неправильно. И люди из окружающего кибуцы
мира всегда пытаются кибуцы обмануть. Вот даже Амрам, на что он любит
заливать про дедушку, а и он говорит, что для себя он дорогу никогда бы
так не строил, а за эту дорогу он спокоен: за зиму ее обязательно размоет
морем, и в будущем году они снова обеспечены работой.
  Когда на море не приезжает ни одна машина, Танька из сострадания ходит
покупать сигареты в кибуцный ларек. Хоть я ей это строго-настрого запретил
из-за высокой наценки. Повар, отпуская Таньке сигареты, успевает ей по
ходу дела что-нибудь рассказать: "Раньше были не такие кибуцы, - говорит