- У нас - не как у евреев, - думает Наэф, - если мужчина говорит последнее
слово, то это - последнее слово...
- ...сначала я немного нервничала... но ты понимаешь, они очень сильно
взвинчивают себя... и это выливается в самые неожиданные предложения...
друг Наэфа просил разрешения поцеловать руку... хоть один пальчик... самый
малюсенький... очень расстроился, когда я ему отказала... очень
благородный человек... голодает весь месяц...
Наэф обходит весь пляж, мимо своего сруба он идет небрежно и смотрит
боковым зрением, как люди восхищаются его постройкой. Пусть подождут
неделю, они еще увидят, как все сделано изнутри. Наэф спускается к воде и
долго, как дельфин, с наслаждением купается. Он не умеет плавать, но умеет
прыгать в любую волну и быть под водой очень долго. Потом он сохнет на
берегу и смотрит на часы. До вечера еще очень долго. И в голове у Наэфа
зреет план, но сначала он хочет поучить русскую арабскому языку. Говорить
можно научить. Писать ей тяжело будет научиться. Русские даже на иврите
говорят хуже Наэфа, хоть Наэф не так долго был в школе, три года. Но он
умеет читать и писать даже на иврите. На энглезе не умеет. Абурафи умеет
на энглезе, Абурафи был в школе на пять лет дольше Наэфа.
И вот что Наэф решил: не исключено, что он на свои деньги починит русским
машину. Не точно еще, но если они его попросят, то может починить. Когда
появятся деньги, тогда отдадут, а пока пусть ездят на машине.
Наэф небрежно подходит к этому уродливому домику русских. Дети бегут к
нему на руки, а взрослые притворяются, что заняты своим делом.
- ...я тебе еще не рассказала: иду сегодня ночью из палатки, а на меня
едет танк...
- Послушайте, - примирительно говорит Наэф, - люди все, как пальцы на
руке...
Дом шелестел и рос. Керосиновая лампа постукивала по столбу, создавая
иллюзию товарного вагона. Часов в одиннадцать вечера дул сильный ветер, и
комаров совсем не было. Мы стояли в очень болотистом месте. Сами эти
турецкие болота засыпали еще при Бен-Гурионе, тогда многие люди болели
малярией, и было время решительных действий. Сейчас бывшие болота остались
только около богатого бедуина, и в них кибуц "Ницаним" разводил себе
мальков. Может быть, комары прилетали оттуда, а если им что-нибудь мешало,
то ночью можно было развернуться, положить ноги на песок и так спать. До
четырех часов. Можно было вообще спать на песке. В четыре часа прилетали
мухи.
ТАРГИЛЬ
У кибуца "Ницаним" очень славный консультант-архитектор Ицхаки. Он сабра,
а родители его из России. И это он разрешил нам поселиться под пальмами в
первый день, и он отстаивал нас, когда началась война с кибуцом "Ницаним"
и раз за разом кибуцники ломали наши стены, несколько досок, обшитых
простынями. У Ицхаки моложавая сорокапятилетняя жена. Высокая женщина с
крупными бедрами и немного вбок приподнятым уголком рта. Она ходит в