— Значит,  снаряд,  это самое,  во дворе —  бух, ну и печка-то, того,
чебурах. Стало быть, ветхая.
     На  самом  деле  печка,  сложенная из  добротного кирпича,  могла  бы
простоять еще полвека,  если бы  сама Дарья Петровна вместе с  Ксюшей,  по
совету Голенищева, не свалили сначала трубу, а потом, разобрав кирпичи, не
замуровали сидевших в подполе разведчиков.
     Немцы,  осмотрев разрушенную печку  и  обругав  старуху,  потребовали
картошки. Дарья Петровна показала на угол — там была навалена целая гора.
     Ксюша,  натаскав из подпола картошки,  засыпала ею весь угол.  Теперь
уже  соседка Анна  Петровна не  могла упрекнуть ее,  что  она  жалеет свое
добро.


     Рано  утром  17  декабря гвардейцы корпуса Доватора начали  тревожить
гитлеровцев со  всех сторон.  Танкисты подполковника Иртышева с  десантами
автоматчиков, маневрируя по опушкам леса, стреляли прямой наводкой. Повела
ураганный огонь и батарея Ченцова.
     В  разгар боя на  командный пункт Доватора посыльный принес из  штаба
шифровку:
     "Штаб 2,  Квадрат 44/86.  Ориентир радиомачта,  шестой дом  от  края,
рядом сельсовет —  штаб немцев.  Вызываем огонь на себя.  Голенищев тяжело
ранен. Работу прекращаю. Кончаются аккумуляторы. Прощайте".
     Доватор сжал радиограмму в  кулаке и  подозвал полковника Карпенкова.
Посматривая  в  сторону  грохотавшего боя,  он  после  глубокого  раздумья
приказал:
     — Немедленно  передать  батареям:   сельсовет  сохранить.   Там  штаб
дивизии,  а  рядом в  подвале наши  люди.  Захватить всех штабных офицеров
живьем,   с  документами.  Танкистам  Иртышева  начинать  атаку.  Тавлиеву
приготовиться к конной атаке.  Комдиву третьей передать,  чтобы не ушел из
Денисихи ни один фашист. Действуй, Андрей Николаевич!
     Оттянув из  Денисихи часть сил,  противник,  ожидая атаки с  востока,
неожиданно  получил  удар  с  юго-запада.  Танки  подполковника  Иртышева,
разметывая по дороге вражеские орудия,  ворвались в  Денисиху.  Противник,
оставив деревню,  бросился к  Сафонихе,  но  оттуда их погнал сам Доватор,
пустив в дело часть резерва.
     Лишенные опорных рубежей в населенных пунктах, немцы, бросая технику,
вышли  на Онуфриевскую магистраль,  но,  заметив заходящую с тыла и фланга
конницу Тавлиева, в панике бросились к лесу. Оттуда навстречу им выскочили
беспощадные  в  рубке  и  стремительные в атаке кубанские казаки Атланова.
Старый кавалерист генерал Атланов стерег здесь гитлеровцев с самого утра.
     Едва  сдерживая  застоявшихся  коней,   эскадроны  Шевчука,   Орлова,
Биктяшева и Рогозина давно уже приготовились к атаке.  Кубанцы, пошучивая,
сдержанно смеялись. Всюду заливисто гоготали пулеметы.
     Подполковник Осипов,  словно навечно приросший к  седлу,  не  обращая
внимания на выкрутасы дрожащей от холода Легенды,  смотрел,  не отрываясь,
на окраину Сафонихи. От нечего делать он пытался было подзадорить капитана
Кушнарева.  Его  бешеная кобылица,  всхрапывая и  блестя зубами,  пыталась
схватить красавицу Легенду за морду.
     — Ну что это за лошадь? — возмущался Осипов. — И повадки-то все у нее
звериные. Ты мне отдай ее на "курсы". Я хоть ее в порядок приведу.