- Во всяком случае, мы это скоро увидим, - сказал доктор  Робер.  -  Вы
живете в переулке Сержан?
     - Да, - ответили два жандарма.
     - Я не пойду  туда!  -  закричал  Жакмен,  вырвался  из  рук  жандармов
быстрым движением, как бы желая убежать, и убежал бы на  сто  шагов,  прежде
чем кто-либо вздумал бы его преследовать.
     - Отчего вы не хотите туда идти? - спросил мэр.
     - Зачем идти, я признаюсь во всем: я ее убил. Я убил большой  шпагой  с
двумя лезвиями, которую взял в прошлом  году  в  Артиллерийском  музее.  Мне
нечего там делать, ведите меня в тюрьму!
     Доктор и мэр Ледрю взглянули друг на друга.
     - Мой друг! -  сказал  полицейский  комиссар,  который,  как  и  Ледрю,
полагал, что Жакмен находится в состоянии временного помешательства.  -  Мой
друг, необходимо пойти туда, вы должны быть там,  чтобы  надлежащим  образом
направить правосудие.
     - А зачем направлять правосудие? - отвечал Жакмен. - Вы найдете тело  в
погребе, а около тела, в мешке от гипса, голову. Отведите меня в тюрьму.
     - Вы должны идти, - сказал полицейский комиссар.
     - О, Боже мой! Боже мой! - воскликнул Жакмен в  страшном  ужасе.  -  О,
Боже мой! Боже мой! Если бы я знал...
     - Ну, что же бы ты сделал? - спросил полицейский комиссар.
     - Я бы убил себя!
     Ледрю покачал головой и, посмотрев на  полицейского  комиссара,  хотел,
казалось, сказать ему: тут что-то не ладно.
     - Друг мой, - сказал он убийце. - Пожалуйста, объясни мне, в чем дело?
     - Да,  я  скажу  вам  все,  что  вы  хотите,   г-н   Ледрю,   говорите,
спрашивайте.
     - Как это случилось, что у тебя  хватило  духу  совершить  убийство,  а
теперь ты не можешь пойти взглянуть на свою жертву? Что-то случилось, о  чем
ты не сказал нам?
     - О да, нечто ужасное!
     - Ну, пожалуйста, расскажи!
     - О нет, вы не поверите, вы скажете, что я сумасшедший.
     - Полно! Скажи мне, что случилось?
     - Я скажу вам, но только вам.
     Он подошел к Ледрю.
     Два жандарма хотели удержать его, но мэр подал  знак,  и  они  оставили
арестованного в покое.
     К тому же, если бы он и пожелал скрыться, то это было  уже  невозможно,
половина населения Фонтенэ запрудила улицы Дианы и Большую.
     Жакмен, как я уже сказал, наклонился к самому уху Ледрю.
     - Поверите ли вы, Ледрю, - спросил Жакмен  вполголоса.  -  Поверите  ли
вы, чтобы голова, отделенная от туловища, могла говорить?
     Ледрю  испустил  восклицание,  похожее  на  крик   ужаса,   и   заметно
побледнел.
     - Вы поверите, скажите? - повторил Жакмен.
     Ледрю овладел собой.
     - Да, - сказал он, - я верю.
     - Да! Да!.. Она говорила.
     - Кто?