роста,  но  крепкого  сложения,  он был очень хорош собой: хоть и небольшие,
светло-серые,  как  у  волка,  глаза его смотрели твердо и сурово, а длинные
прямые  волосы были того иссиня-черного цвета, представление о котором может
дать  разве  что  вороново  крыло;  его бритое лицо, полное и свежее, дышало
силой  и  здоровьем. По тому, как небрежно держал он поводья своей лошади, в
нем  чувствовался  искусный  всадник:  несмотря на молодость и на то, что он
еще  не был посвящен в рыцари, граф Невэрский успел уже свыкнуться с боевыми
доспехами,  ибо  не  упускал  случая закалить себя и приучить к трудностям и
лишениям.  Суровый  к  другим  и  к  самому себе, нечувствительный к жажде и
голоду,  холоду  и  зною,  он  принадлежал к тем твердокаменным натурам, для
которых  обычные  жизненные  потребности  ровно  ничего  не значат. Гордый и
заносчивый  со  знатными  и  всегда приветливый с людьми простого звания, он
неизменно  внушал  ненависть  себе  равным  и был любим теми, кто стоял ниже
его;  подверженный  самым  бурным  страстям,  но  умеющий прятать их в своей
груди,  а грудь прикрывать латами, этот железный человек был непроницаем для
людских  взглядов,  и  в душе его клокотал вулкан, казалось бы, потухший, но
снедавший  его  изнутри; когда же он считал, что подходящий момент наступил,
он  неудержимо  устремлялся  к  цели,  и горе тому, кого настигала рокочущая
лава  его  ярости.  В  этот  день  -  только  для того, разумеется, чтобы не
походить  на  Людовика  Туренского, - наряд графа Невэрского был подчеркнуто
прост:  он  состоял  из  более  короткого,  чем  предписывала мода, лилового
бархатного  камзола  без  украшений  и  вышивки,  с  длинными,  с  разрезами
рукавами,  перетянутого  на  талии стальным сетчатым поясом с сияющей на нем
шпагой;  на  груди  между  отворотами  виднелась  голубого  цвета  рубашка с
золотым  ожерельем  вместо  воротника;  на  голове у него был черный тюрбан,
складки    которого   скрепляла   булавка,   украшенная   одним-единственным
бриллиантом,  но  зато  это  был  тот самый бриллиант, который под названием
"Санси"  составил впоследствии одну из величайших драгоценностей французской
короны     ______________
     сокровищ  Карла  Отважного,  попал  в руки швейцарцев, в 1492 году в Люцерне
был  продан  за  5000  дукатов  и оттуда попал в Португалию, в собственность
дона    Антонио,   настоятеля   монастыря   де   Крато.   Будучи   последним
представителем  ветви  Брагансов,  потерявшей  трон,  дон  Антонио  прибыл в
Париж,  где  и  умер. Бриллиант был куплен Никола Арле де Санси (1546-1629),
откуда  и  пошло  его  название.  Помнится,  в  последний  раз его оценили в
1820000 франков.

     Мы  столь подробно описали двух этих знатных вельмож, которых неизменно
будем  видеть  возле  короля, ибо наряду с печальной и поэтической личностью
Карла  и  с  пылкой  и  страстной  Изабеллой, они являлись главными фигурами
этого  несчастного  царствования.  Ради них одних Франция раскололась на две
враждующие  партии и обрела как бы два сердца, из которых одно билось во имя
герцога  Орлеанского,  а  другое  -  герцога  Бургундского:  каждая  партия,
разделяя  любовь  и  ненависть  того,  кого она избрала своим предводителем,
знала  только  его  любовь  и его ненависть, забыв при этом все остальное, в
том  числе и своего короля, который был их общим господином, и саму Францию,
бывшую их общей матерью.
     По  краю  дороги,  чуть  в  стороне,  на  белой  лошади  ехала  госпожа