Сначала дым стелется у гор, а затем вертикально поднимается к  небу  и,
достигнув верхних слоев воздуха, расходится по направлению  ветра  наподобие
верхушки пальмы.
     Дичь обоих лесов спускается, как на нейтральную почву, на  эту  равнину
и на два склона долины.
     В равнине Бассдар водится всякая дичь: вдоль  леса  -  козы  и  фазаны,
зайцы - на площадках, кролики - в развалинах, куропатки - около  фермы.  Г-н
Моке (так звали нашего друга) нас ждал, мы охотились весь день и  на  другой
день возвращались в Париж в два часа. Четыре или пять охотников  убивали  до
ста пятидесяти штук дичи, а наш хозяин ни за что не хотел брать  из  них  ни
одной.
     В этом году я изменил господину Моке, я уступил просьбам моего  старого
сослуживца,  я  соблазнился  пейзажем,  присланным  его  сыном,   выдающимся
учеником  школы  в  Риме.  Пейзаж  представлял  равнину  Фонтенэ,  засеянную
хлебом, изобилующую зайцами, и люцерной, где водятся куропатки.
     Я никогда не был  в  Фонтенэ,  никто  так  мало  не  знает  окрестности
Парижа, как я. Я не выезжал ближе пяти- или шестисот миль от Парижа.  Всякая
перемена места представляла для меня интерес.
     В шесть часов вечера я уезжал в Фонтенэ, высовывая голову  в  окно,  по
своему  обыкновению,  я  проехал  заставу   Анфер,   оставил   слева   улицу
Томб-Иссуар и ехал по Орлеанской дороге.
     Известно, что Иссуар - имя известного разбойника,  который  во  времена
Юлиана  брал  выкуп  с  путешественников,  отправлявшихся  в  Лутецию.  Его,
кажется, повесили и похоронили в том месте, которое названо его именем.
     Равнина около малого Монружа очень странного вида.  Среди  обработанных
полей, среди морковки и грядок свеклы возвышаются каменоломни  белого  камня
и над ними зубчатое колесо,  напоминающее  остов  потухшего  фейерверка.  По
окружности колеса находятся деревянные перекладины,  и  человек  попеременно
опирается на них ногой. Это - работа белки,  рабочий  совершает  сильные  на
вид движения, но в действительности не трогается с  места;  на  валу  колеса
намотана веревка, и  этим  движением  она  разматывается  и  вытаскивает  на
поверхность камень, высеченный в  каменоломне  и  медленно  появляющийся  на
свет.
     Крюк вытаскивает  камень  из  каменоломни,  и  камень  перекатывают  на
предназначенное ему место. Канат спускается вглубь и снова тащит  камень,  и
дает передышку этому современному  Иксиону.  Затем  его  предупреждают,  что
новый камень ждет его усилий, чтобы покинуть  родную  каменоломню,  и  вновь
начинается та же работа, которая и возобновляется постоянно.
     К вечеру человек прошел десять  миль,  не  меняя  места;  если  бы  при
каждом шаге, который он совершает по перекладине, он  поднимался  вверх,  то
он через двадцать три года достиг бы Луны.
     Особенно вечером, в то время, как я проезжал равнину, отделяющую  малый
Монруж от большого, пейзаж с этими бесконечными  двигающимися  колесами  при
багряном закате солнца кажется  фантастическим.  Пейзаж  напоминает  гравюру
Гойи, где в полутьме люди вырывают зубы у повешенных.
     В семь часов колеса останавливаются, день закончен.
     Эти каменоломни в пятьдесят и шестьдесят футов  длины  и  в  шесть  или
восемь высоты - это будущий Париж, который выкапывают из земли.  Каменоломни
эти расширяются и увеличиваются со дня  на  день.  Это  как  бы  продолжение
катакомб, из  которых  вырос  старый  Париж.  Это  -  предместья  подземного