де Келюс, - я полагаю, на этот раз ты действительно пропал. Король на тебя
сердится потому, что ты пренебрег его советами, а герцог Анжуйский - потому,
что ты не выказал должного почтения к его носу <Лицо герцога Анжуйского было
обезображено оспой, казалось, что на этом лице два носа. (Прим, автора.)>.
- Ну нет, - возразил Сен-Люк. - Ошибаешься, Келюс, король не пришел
потому, что отправился на богомолье в Минимский монастырь, что в Венсенском
лесу, а герцог Анжуйский - потому, что влюбился в какую-нибудь даму, которую
я, как на грех, обошел приглашением.
- Рассказывай, - возразил Можирон. - Видел, какую мину скорчил король на
обеде? А ведь у человека, который раздумывает, не взять ли ему посох да и не
пойти ли на богомолье, и выражение лица бывает благостное, умиленное. Ну а
герцог Анжуйский? Пусть ему помешали прийти какие-то личные дела, как ты
утверждаешь, но куда же делись его анжуйцы, где хотя бы один из них?
Оглянись вокруг - полнейшая пустота, даже этот бахвал Бюсси не соизволил
явиться.
- Ах, господа, - сказал маршал де Бриссак, сокрушенно качая головой, -
как все это смахивает на опалу. Господи боже мой! Неужто его величество
разгневался на наш дом, всегда такой преданный короне?
И старый царедворец скорбно воздел руки горе.
Молодые люди смотрели па Сен-Люка, заливаясь смехом; их веселое
настроение отнюдь не успокаивало старого маршала, а лишь усугубляло его
отчаяние.
Юная новобрачная, задумчивая и сосредоточенная, мучилась тем же вопросом,
что и ее отец, - чем мог Сен-Люк прогневать короля?
Сам Сен-Люк, конечно, знал, в чем он провинился, именно потому он и
волновался больше всех.
Вдруг у одной из дверей залы возвестили о прибытии короля.
- Ах! - воскликнул просиявший маршал. - Теперь мне уже ничего не страшно;
для полного счастья мне не хватает только услышать о прибытии герцога
Анжуйского.
- А меня, - пробормотал Сен-Люк, - присутствие короля пугает больше, чем
его отсутствие; он явился сюда неспроста, наверное, хочет сыграть со мной
злую шутку, и герцог Анжуйский не счел нужным явиться по той же причине.
Эти невеселые мысли не помешали Сен-Люку со всех ног устремиться
навстречу своему повелителю, который наконец-то расстался с мрачным
коричневым одеянием и вступал в залу в колыхании перьев, блеске шелков,
сиянии брильянтов.
Но в тот самый миг, когда в одной из дверей появился король Генрих III, в
противоположной двери возник другой король Генрих III - полное подобие
первого, точно так же одетый, обутый, причесанный, завитой, набеленный и
нарумяненный. И придворные, толпой бросившиеся было навстречу первому
королю, вдруг остановились, как волна, встретившая на своем пути опору
моста, и, закрутившись водоворотом, отхлынули к той двери, в которую вошел
королевский двойник.
Перед глазами Генриха III замелькали разинутые рты, разбегающиеся глаза,
фигуры, совершавшие пируэты на одной ноге.
- Что все это значит, господа? - спросил король.
Ответом был громкий взрыв хохота.
Король, вспыльчивый по натуре и в эту минуту особенно не расположенный к
кротости, нахмурился, но тут сквозь толпу гостей к нему пробрался Сен-Люк.