Александр ДЮМА
   ГРАФИНЯ ДЕ ШАРНИ

   ТОМ I



ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПРЕДИСЛОВИЕ

   Те из наших уважаемых читателей, кто в определенном смысле отдал нам свои
сердца; те, кто следует за нами повсюду, куда бы мы ни отправились; те,  кто
не желает ни на миг, даже во время отступлений,  покинуть  автора,  который,
как это сделали мы, выбрал интересное  занятие:  перелистывать  страницу  за
страницей книгу, посвященную истории монархии, должны были отлично понимать,
прочитав слово "конец" - после заключительного отрывка  романа  "Анж  Питу",
печатавшегося в газете "Ла Пресс", и даже после опубликования восьмой  части
той же книги в издании под названием "Кабине де лектюр", - что во всем  этом
была  какая-то  чудовищная  ошибка,  и  что  рано  или   поздно   мы   дадим
соответствующие разъяснения.
   В самом деле: как можно поверить в то, что автор, в  намерения  которого,
возможно и не совсем уместные, входит прежде всего создание книги  в  полном
смысле этого слова, - так же как в  намерения  архитектора  -  строительство
настоящего дома, в намерения кораблестроителя - создание настоящего корабля,
- вдруг оставит книгу незавершенной, как  дом  без  крыши  или  корабль  без
мачты?
   Однако именно это и произошло бы с бедным "Анжем Питу", если бы  читатель
всерьез принял слово "конец", поставленное на самом интересном месте  книги,
то есть когда король и королева собираются покинуть Версаль и отправиться  в
Париж; когда  Шарни  начинает  примечать,  что  очаровательная  женщина,  на
которую он уже лет  пять  не  обращает  ни  малейшего  внимания,  заливается
краской, едва они встретятся глазами, едва его рука коснется ее руки;  когда
Жильбер и Бийо решительно заглядывают в открывшуюся  им  бездну,  разверстую
революцией не без помощи  монархистов  Лафайета  и  Мирабо,  символизирующих
собою: один - популярность, другой - гениальность эпохи;  когда  бедный  Анж
Питу, скромный герой этой скромной истории, держит на коленях посреди дороги
из Виллер-Котре в Писле упавшую без  чувств  Катрин,  после  того,  как  она
простилась с возлюбленным, который скачет галопом через поле в сопровождении
слуги и выбирается, наконец, на главную дорогу, ведущую в Париж.
   Кроме того, в этом романе  есть  и  другие  действующие  лица,  персонажи
второстепенные, это верно, однако же наши читатели хотели бы  -  мы  в  этом
уверены - уделить некоторое внимание и им. Известно,  что  когда  мы  ставим
драму на сцене,  мы  стремимся  проследить  до  мельчайших  подробностей  за
действиями не только главных ее героев, но  и  второстепенных  персонажей  и
даже ничтожных статистов.
   Итак,  существует   аббат   Фортье,   закоренелый   монархист,   который,
разумеется, не  пожелает  стать  конституционным  священником  и  предпочтет
скорее претерпеть гонения, нежели принести клятву Революции.
   Еще  есть  юный  Кильбер,  душа  которого  отражает  противоречия  эпохи,