поселку. Перед ним расступились.
   - Что вы имели в виду,  Нури?  - спросил Пан Перунович. - Я не понял.
Почему - мгновенно?
   - У Гигантюка страшная болезнь,  именуемая равнодушием.  Рак души. Вы
как-то   забыли   упомянуть  о   равнодушии,   когда   говорили  о   зле
изначальном...  И  не  спрашивайте меня,  почему мы,  общаясь с  Кащеем,
ничего не  чувствуем.  Чувствуем,  но  не хотим замечать зло равнодушия,
поскольку в  малых дозах сами заражены им.  Попривыкли,  принюхались.  И
потом,  он  скрывает от  нас  свою  душу,  а  с  виду кажется человеком.
Василиску же он явился таким,  каков есть. Мне жаль змея, Пан Перунович.
Он заглянул в пустые глаза Кащея и сдох от ужаса!
   Все молчали, потрясенные.
   - Но разве Василиск не есть зло,  порожденное нами?  -  прошептал Пан
Перунович.
   - Э,  бросьте!  Подумав, вы и сами могли бы догадаться, что в процесс
предвоспитания вмешался  Гигантюк.  Полагаю,  что  это  было,  когда  он
поскандалил с  Неотесанным Митяем и  тот  ушел.  Взбудораженный и  злой,
Гигантюк надел шлем  ЭСУДа,  оставленный лешим.  Энергия,  вы  мне  сами
говорили,  уже была подана.  Ну вот,  Кащей и  сломал психику маленького
змея, внушив ему склонность к злодеяниям...
   Нури  не  хотели  отпускать,   его  уговаривали  остаться  здесь,   в
Заколдованном Лесу, навсегда.
   Пан  Перунович был покорен умением Нури сочинять сказки.  "С  чего вы
взяли?"  -  "А  нам  Алешка рассказывал.  И  вообще нам нужен постоянный
консультант в ранге воспитателя дошколят, дабы верно оценивать содеянное
и  давать  общее  направление.  Главное же,  требуется человек,  умеющий
принимать правильные решения...  Умеете, умеете, сразу видно, да и Сатон
вас не зря направил к  нам...  А вы как думаете,  Сатон -  он такой!  Мы
здесь замкнулись внутри себя, и связи с реальностью у нас ослабли, а что
за  сказка без связи,  вы встряхнули нас..."  Неотесанный Митяй говорил,
что года через три из  него получился бы неплохой леший,  поскольку Нури
бесстрашен и  добр,  а все остальное -   дело практики.  Изанушка иногда
доверял Нури поварешку и утверждал,  что через пару лет он станет вполне
грамотным  черпальщиком.  Гасан-игрушечник,  не  подозревая,  что  былое
увлечение кибернетика Нури -  механофауна,  поражался его чутью и умению
видеть в произвольно взятой коряге то единственное, что в ней заключено.
"Вы умеете держать инструмент,  -  размышлял мастер,  - Через пять лет я
сделаю из вас игрушечника..."
   Все эти перспективы были заманчивы, и если бы кибернетик Нури не стал
воспитателем, он пошел бы в лешие, подменял бы ночами Иванушку и вырезал
игрушки.  Но  он  был на  самой важной работе и,  сожалея,  отказался от
предложений.
   - Ладно,  что  тут поделаешь,  -  вздохнул Пан Перунович.  -  Но  вам
придется подождать,  коллектив готовит для  вас  подарок.  Мы  не  можем
отпустить вас просто так...
   Нури догадывался,  что это будет за подарок, ибо к Гасану-игрушечнику
прибегали на консультацию и  старик Ромуальдыч,  и сам Пан Перунович,  и
многие  другие.  Они  вертели  так  и  сяк,  дотошно  рассматривали того
деревянного зверя,  которого мастер  показал  Нури  в  день  знакомства,
Ромуальдыч  терзал  вопросами  "Кассандру",   Пан  Перунович  со  своими