собака.
     С  тех пор Клеветник не может спокойно видеть ничего высокого без
того, чтоб сейчас же не сделать какую-нибудь мерзость.
     Из болотных камышей на его рождение глядел бегемот.
     И оттого кожа Клеветника так толста, что ее ничем не прошибешь.
     Увидев его,  говорят,  сам Сатана,  с  любовью глядевший на  свой
мерзкий облик в волнах океана, - и тот не выдержал и плюнул на него.
     После  плевка  Сатаны  Клеветнику не  страшны  уже  стали  плевки
людские.

VII
     Самый  воздух  священной  Калькутты был  отравлен  клеветой.  Как
тысячи  гадин,   она  расползалась  от  Клеветника  по  всему  городу,
заползала  во  все  дома,   всюду  сеяла  злобу,   ненависть,  вражду,
подозрения.
     Священные  брамины,  почтенные  старцы  подозревались  в  кражах;
невинных девушек,  чистых,  как лилия,  подозревали в  гнусных грехах;
мужья без отвращения не могли смотреть на своих жен, женам мерзко было
смотреть на мужей; отцы враждовали с детьми.
     Ничего  не  щадил  Клеветник,  и  всюду  заползала  его  клевета,
отравляя жизнь людям.
     Его били, но, благодаря коже бегемота, он не чувствовал ничего.
     Ему плевали в лицо,  но он только говорил:  -  Вот и отлично.  По
крайней мере умываться не  надо.  Что  значили людские плевки ему,  на
которого плюнул сам Сатана?! Его презирали, а он смеялся:
     - Неужели вы думаете,  что я так глуп, чтоб ждать за свои клеветы
от вас уважения!!! Его не брало ничего.
     Тогда   жители  Калькутты  выдумали  для   него   самое  позорное
наказание.
     Он  был вымазан в  смоле,  его обваляли в  пуху и  в  таком виде,
раздетого, заставили ходить по улицам. Но он сказал:
     - Вот  и  отлично:  после такого срама мне не  страшен уж  больше
никакой позор.
     Так всеобщим презрением в нем убили окончательно человека.

     И  он  клеветал уж  тогда,  не  боясь ничего.  Но это было только
началом наказания Калькутты. Самое бедствие пришло только тогда, когда
в Калькутте было изобретено книгопечатание.

VIII
     Этим прекрасным даром неба мы обязаны любви. Все, что существует,
своим происхождением обязано любви.  И если бы на свете не было любви,
не было б и нас самих.  Она была Жемчужиной Индии,  и он любил ее, как
небо, как воздух, как солнце, как жизнь.
     При тихом мерцании звезд,  в благовонную, теплую ночь, он говорил
ей под легкий плеск священных волн Ганга:
     - Пусть  звезды,  что  с  завистью  смотрят  на  твою  красоту  с
далекого,  темного неба;  пусть ночь,  что ревниво покрыла тебя темным
пологом от взоров людей;  пусть вечер,  что лобзает тебя;  пусть волны
священной реки, что с тихим, восторженным шепотом несут морю рассказ о