- Слушайте! - сказал тюремщик, положив ему руку на грудь, чтобы он не
вставал. - Вас хотят видеть, чтобы о чем-то  спросить.  Феджин,  Феджин!
Ведь вы мужчина!
   - Мне недолго им быть, - ответил тот, поднимая  лицо,  не  выражавшее
никаких человеческих чувств, кроме бешенства и ужаса.  -  Прикончите  их
всех! Какое имеют они право убивать меня?
   Тут он заметил Оливера и мистера Браунлоу. Злившись в  самый  дальний
угол скамьи, он спросил, что им здесь нужно.
   - Сидите смирно, - сказал тюремщик, все еще придерживая его. - А  те-
перь, сэр, говорите то, что вам нужно. Пожалуйста, поскорее, потому  что
с каждым часом он становится все хуже!
   - У вас есть кое-какие бумаги, - подойдя к нему, сказал мистер Браун-
лоу, - которые передал вам для  большей  сохранности  человек  по  имени
Монкс.
   - Все это ложь! - ответил Феджин. - У меня нет ни одной, ни одной!
   - Ради господа бога, - торжественно сказал мистер Браунлоу, - не  го-
ворите так сейчас, на пороге смерти! Ответьте мне, где они.  Вы  знаете,
что Сайкс умер, что Монкс сознался, что нет больше надежды  извлечь  ка-
куюнибудь выгоду. Где эти бумаги?
   - Оливер! - крикнул Феджин, поманив его. - Сюда, сюда! Я хочу сказать
тебе что-то на ухо.
   - Я не боюсь, - тихо сказал Оливер, выпустив руку мистера Браунлоу.
   - Бумаги, - сказал Феджин, притягивая к себе Оливера, - бумаги в хол-
щовом мешке спрятаны в отверстии над самым камином в комнате  наверху...
Я хочу поговорить с тобой, мой милый. Я хочу поговорить с тобой.
   - Хорошо, хорошо, - ответил Оливер. - Позвольте мне прочитать  молит-
ву. Прошу вас! Позвольте мне прочитать одну молитву. На  коленях  прочи-
тайте вместе со мной только одну молитву, и мы будем говорить до утра.
   - Туда, туда! - сказал Феджин, толкая перед собой мальчика к двери  и
растерянно глядя поверх его головы. - Скажи, что я лег спать, - тебе они
поверят. Ты можешь меня вывести, если пойдешь вот так. Ну же, ну!
   - О боже, прости этому несчастному!  -  заливаясь  слезами,  вскричал
мальчик.
   - Прекрасно, прекрасно! - сказал Феджин. - Это нам поможет. Сначала в
эту дверь. Если я начну дрожать и трястись, когда мы будем проходить ми-
мо виселицы, не обращай внимания и ускорь шаги. Ну, ну, ну!
   - Вам больше не о чем его спрашивать, сэр? - осведомился тюремщик.
   - Больше нет никаких вопросов, - ответил мистер Браунлоу. - Если бы я
надеялся, что можно добиться, чтобы он понял свое положение...
   - Это безнадежно, сэр, - ответил тот, покачав головой.  -  Лучше  ос-
тавьте его.
   Дверь камеры открылась, и вернулись сторожа.
   - Поторопись, поторопись! - крикнул Феджин. - Без шума, но не мешкай.
Скорее, скорее!
   Люди схватили его и, освободив из его рук Оливера, оттащили назад.  С
минуту он отбивался с силой отчаяния, а затем начал испускать вопли, ко-
торые проникали даже сквозь эти толстые стены и звенели у посетителей  в
ушах, пока они не вышли во двор.
   Не сразу покинули они тюрьму. Оливер чуть не  упал  в  обморок  после
этой страшной сцены и так ослабел, что в течение часа, если  не  больше,