ставляя себе это зрелище. Мало-помалу они ушли один За другим, и в тече-
ние часа в глухую пору ночи улица оставалась безлюдной и темной.
   Площадка перед тюрьмой была расчищена, и несколько  крепких  брусьев,
окрашенных в черный цвет, были положены заранее, чтобы  сдержать  натиск
толпы, когда у калитки появились мистер Браунлоу и Оливер  и  предъявили
разрешение на свидание с заключенным, подписанное одним из  шерифов.  Их
немедленно впустили в привратницкую.
   - И этот юный джентльмен тоже войдет, сэр? - спросил человек, которо-
му поручено было сопровождать их. - Такое зрелище не для детей, сэр.
   - Верно, друг мой, - сказал мистер Браунлоу, - но мальчик имеет  пря-
мое отношение к тому делу, которое привело меня к этому человеку; а  так
как этот ребенок видел его в пору его преуспеяния и злодейств, то я счи-
таю полезным, чтобы он увидел его теперь, хотя бы это  вызвало  страх  и
причинило страдания.
   Эти несколько слов были сказаны в сторонке - так, чтобы Оливер их  не
слышал. Человек притронулся к шляпе и, с любопытством взглянув - на Оли-
вера, открыл другие ворота, против тех, в которые они вошли, и  темными,
извилистыми коридорами повел их к камерам.
   - Вот здесь, - сказал он, останавливаясь в мрачном коридоре, где двое
рабочих в глубоком молчании занимались какими-то приготовлениями, -  вот
здесь он будет проходить. А если вы заглянете сюда,  то  увидите  дверь,
через которую он выйдет.
   Он ввел их в кухню с каменным полом, уставленную медными котлами  для
варки тюремной пищи, и указал на дверь. На ней было зарешеченное отверс-
тие, в которое врывались голоса, сливаясь со стуком молотков и  грохотом
падающих досок. Там возводили эшафот.
   Далее они миновали несколько массивных ворот, которые отпирали другие
тюремщики с внутренней стороны, и, пройдя открытым двором, поднялись  по
узкой лестнице и вступили в коридор с рядом дверей по левую руку.  Подав
им знак остановиться здесь, тюремщик постучал в одну из них связкой клю-
чей. Оба сторожа, пошептавшись, вышли, потягиваясь,  в  коридор,  словно
обрадованные передышкой, и предложили посетителям войти вслед за  тюрем-
щиком в камеру. Они вошли.
   Осужденный сидел на скамье, раскачиваясь из стороны в  сторону;  лицо
его напоминало скорее морду  затравленного  зверя,  чем  лицо  человека.
По-видимому, мысли его блуждали в прошлом, потому что он без умолку бор-
мотал, казалось воспринимая посетителей только как участников своих гал-
люцинаций.
   - Славный мальчик, Чарли... ловко сделано... - бормотал он. -  Оливер
тоже... ха-ха-ха!.. и Оливер... Он теперь  совсем  джентльмен...  совсем
джентль... уведите этого мальчика спать!
   Тюремщик взял Оливера за руку и, шепнув, чтобы он  не  боялся,  молча
смотрел.
   - Уведите его спать! - крикнул Феджин. - Слышите вы меня,  кто-нибудь
из вас? Он... он... причина всего  Этого.  Дадут  денег,  если  приучить
его... глотку Болтера... Билл, не возитесь с девушкой... режьте как мож-
но глубже глотку Болтера. Отпилите ему голову!
   - Феджин! - окликнул его тюремщик.
   - Это я! - воскликнул еврей, мгновенно принимая ту напряженную  позу,
какую сохранял во время суда. - Старик, милорд! Дряхлый, дряхлый старик!