глубокомысленно изрек Хозяин, качая головой. -  Ведь  он  законный  владелец
земельной собственности.
     - А далеко ли до  этой  самой  "Земли  Тома  Тиддлера"?  -  осведомился
Путник.
     - Миль пять будет, - ответил Хозяин.
     - Ну что ж. Позавтракаю и направлюсь туда. Я нарочно  прибыл  пораньше,
чтобы разузнать об этом месте и посетить его.
     - Не вы первый, - заметил Хозяин.
     Разговор этот происходил однажды, в разгаре лета в году  господнем,  не
столь уж давнем, среди живописных долин и богатых  форелью  речек  в  некоем
зеленом графстве Англии. Не важно, в каком именно графстве.  Довольно  будет
сказать, что там вы  можете  охотиться,  удить  рыбу,  бродить  по  заросшим
высокими травами дорогам проложенным еще  римлянами,  заниматься  раскопками
древних могильников  или  затеять  идиллическую  беседу  с  бойким  на  язык
крестьянином - красой и гордостью страны, который поведает  вам  -  если  вы
того пожелаете, - как вести пасторальное хозяйство  на  девять  шиллингов  в
неделю.
     Путник сидел за завтраком в "Колокольном звоне" - маленьком деревенском
трактире, земляной пол которого был посыпан песком. Башмаки его носили следы
росы и пыли после ранней утренней  прогулки,  ранней  прогулки  по  дорогам,
лугам и рощам, щедро наградившим его одежду травинками,  клочками  душистого
сена, сочными и увядшими листьями и другими благоуханными дарами  свежего  и
обильного лета.
     Окно, через которое Хозяин вперял взор  в  пустоту,  было  завешено  от
яркого утреннего солнца, заливавшего деревенскую улицу.  Деревенскую  улицу,
которая ничем не отличалась от прочих деревенских улиц:  она  была  чересчур
широка  для  ее  низких  домишек,  чересчур  тиха  при  ее  длине  и  объята
непробудной скукой.
     Тихие маленькие домики с большущими ставнями  -  дабы  крепко  запирать
Нищету, словно это Монетный двор или Английский банк, - до того  необдуманно
пригласили в свою компанию дом Доктора, что медная дощечка на его  дверях  и
все три этажа выделялись среди них так же заметно и резко, как сам Доктор  в
черной суконной паре - среди своих пациентов, облаченных в холстину.
     Казалось,  с  такой  же  опрометчивостью  деревенские  строения  завели
судебную тяжбу: десятка  два  жалких  дощатых  лачуг  беспорядочной  гурьбой
обступили особняк Стряпчего, угрожавший им  блестящими  каменными  ступенями
крыльца, устрашающего вида  скобой  для  очистки  грязи  с  подошв  и  явным
намерением вот-вот вчинить  иск  о  выселении.  Эти  домишки  обликом  своим
напоминали   сельских   мастеровых:   коренастые,   кособокие,   одноглазые,
лупоглазые, подслеповатые, кривоногие,  косолапые,  скрюченные  ревматизмом,
несуразные. В иных домиках, например  в  посудной  лавке  и  лавке  скобяных
товаров, под самой крышей, не более чем в двух вершках  от  конька,  имелось
окошко, подобное глазу Циклопа, которое давало основание  предположить,  что
какой-нибудь несчастный деревенский мастеровой вынужден на ночь забираться в
свою каморку ползком, на манер червя. Вся окрестность вокруг деревни  являла
такое буйное изобилие, а сама деревенька была такой опустевшей и нищей,  что
невольно на ум приходила мысль, будто она посеяла и  посадила  в  землю  все
свое достояние, дабы превратить его в злаки, стебли  и  травы.  Вот  почему,
должно быть, пустовали лавчонки,  вот  почему  на  углу  пустовали  базарные
навесы и прилавки и вот почему пустовала ветхая гостиница и постоялый  двор,